Содержанка

Рассказываю про «Линкс», Лизу, Лену. Про горечь от понимания, как быстро и легко меня заменили. Всегда знала, что десятки, нет, даже сотни талантливых девчонок стоят за спиной и дышат в затылок. В любой момент готовые занять мое место. Но, когда это произошло в действительности, сердце отказалось мириться.

Алекс сосредоточенно слушает, после чего дает совет:

— Попробуй на некоторое время ограничить общение. Максимально.

— Но они мои близкие люди.

— Как триггеры притупятся, продолжишь. А пока вычеркни подруг из жизни. Ива, тебе не обязательно заставлять себя сталкиваться с болью снова и снова. За это никто не похвалит.

Алекс смотрит крайне внимательно. Его глаза — темные, а тепло, что разливается в моей груди, — уютное. Оно от благодарности просто за то, что не осуждает. Принимает неидеальной. С хрупкими костями. Ревностью.

Касаюсь его разгоряченной груди, шеи. Нежно поглаживаю и тяну к себе. Алекс наклоняется, и я увереннее обнимаю, откидываясь на подушку.

— Когда эти триггеры притупятся? — спрашиваю. — Как ты думаешь, когда эта боль пройдет? Когда мне перестанут сниться выступления?

— Когда найдешь новую цель.

— У меня ее нет.

— Могу предложить пока свою. Спасение мира — как тебе? Звучит достаточно внушительно?

Улыбаюсь.

Наши губы соединяются в сухом, но приятном поцелуе. Я продолжаю гладить твердые плечи, отмечая скрытое напряжение.

— Ива, мы еще не говорили о деньгах, — произносит Алекс спокойно. Смотрит на мой подбородок, не в глаза. — Не обсуждали суммы. Я держу в голове, что у тебя ипотека. Но есть еще расходы на еду, одежду.

Прижимаю руку к его рту.

— Давай потом? Не хочу о деньгах.

Он слегка прищуривается, словно ища подвох. Стреляет в глаза, затем возвращается к подбородку. Наверное, решил, что я приехала просить комиссионные.

Ладонью чувствую поцелуй. Еще один. Отчего-то дрожу. Убираю руку, чтобы увидеть губы.

— Мне нужно настоять? — Алекс слегка улыбается. — Не очень понимаю, как быть.

— Может, лучше продолжим целоваться?

— Тогда в кровати.

Он вновь подхватывает меня на руки и несет в спальню. Как в прошлый раз, но сегодня во мне намного меньше робости. Мы хорошо поговорили, и он стал чуточку ближе.

Постель аккуратно заправлена.

Алекс ставит меня на пол, стягивает покрывало, отгибает одеяло и плюхается на матрас. Подтянутый мужчина, ловкий, несмотря на высокий рост. Бесконечно в себе уверенный.

Роза эта, конечно… треш. Буду думать, что ее нет.

— Ну иди сюда, смелее. Я хочу тебя.

Он гостеприимно разводит руки и улыбается. А я вдруг улыбаюсь в ответ. Забираюсь на кровать и аккуратно, — с этим гипсом же дурацким, — на четвереньках подползаю к нему.

— Какая кошечка, — издевается Алекс.

Но не зло, а как-то… душевно. Смотрит ведь, пялится. Не то чтобы я была дико хороша в его майке, но ему будто нравится.

— Пошел ты! — смеюсь. Присаживаюсь рядом. — Послезавтра гипс снимут уже. Вылечу ногу, стану конфеткой.

— И так конфета. Иди, блядь, сюда.

Не успеваю пискнуть от возмущения, как Алекс хватает меня за талию и тянет к себе на колени. Сразу впивается в губы. Язык у него сумасшедший — такие фигуры выписывает, что сама рассудок теряю. Сжимаю плечи его, впиваюсь ногтями.

Он обнимает до хруста косточек. С жаром проводит по спине — сильно, требовательно. По-взрослому. По коже опять разряды электричества. От его пальцев. Туда, в самый низ.

Закусываю губу, когда он шею зацеловывает, без остановки лапает.

В этот раз тело уже знает, как может быть. Реагирует моментально. Окатывает горячим предвкушением.

Я перекидываю через Алекса ногу, оседлав. Не планировала так делать, само получилось. Он ведь… постоянно меня целует. Задирает майку, я послушно помогаю стянуть ее через голову. Алекс ласкает грудь, спину. Остается дышать рвано, двигаться, жаться, будто замерзла.

Он накручивает на пальцы ткань стрингов, чуть тянет вверх, затем снимает с меня белье. Сердце колотится, словно вот-вот выпрыгнет. Алекс быстро стягивает джинсы вместе с боксерами. Стоит у него каменно, и от вида мужского напряжения во мне кипит смесь трепета и ужаса как отголосков неопытности. А еще вновь чувствую молнии. Они жалят, жалят чувствительную кожу. Теперь-то я знаю, что служит освобождением.

Доверчиво льну, но Алекс отстраняет:

— Секунду, Ив. Прости, защита. Надо.

Киваю. Правильно. Он всё правильно делает, хотя момент был страстный и особенный. А ожидание порождает сомнения.

Алекс достает из тумбочки презерватив, вскрывает. Раскатывает по члену. И тянется ко мне.

Я опускаюсь на него постепенно. Принимая сантиметр за сантиметром. Стараясь расслабиться. Трудно же! Дышу быстро, до пересохших губ, до гипервентиляции, от которой голова кружится. Опускаюсь до упора и закрываю глаза. Запрокидываю голову.

Безумные ощущения. И хочется больше, теснее. Мне неловко. Сдерживаюсь. Но так приятно, что… Господи.

Алекс целует в лоб. Кладет руки на бедра и медленно, но с силой вжимает в себя. Да так, что срываются стоны. Он отвечает:

— Кайф.

Киваю. Он целует щеки, губы. Я делаю робкое движение бедрами. Алекс расправляет мои волосы по плечам.

— Настоящая красавица.

Улыбаюсь.

— Посмотри на себя. Ну же.