Содержанка

— Видно, что постановочные. Похоже на фейк.

— Ну тогда я не знаю! — всплеснув руками, восклицает она так громко, что Алекс морщится. — Я честно стараюсь, но вы тоже как замороженные! — Подходит к окну, выглядывает. — Может, профи позвать? У меня есть пара знакомых фотографов. Они свет поставят, помогут правильные позы занять.

— Пиздец. — Равский демонстративно закрывает лицо руками.

— Давайте только не сейчас, — быстро говорю я. — Завтра. С Алекса пока хватит, да и я устала. — Показываю на все еще немного припухшую ногу.

Наконец с нее сняли гипс, и мы с реабилитологом усердно занимались. Я сменила костыль на трость — чувствую себя ну просто королевой красоты и ловкости.

— Поздно будет! Сенсация нужна сейчас. Давайте на вечер, я как раз подыщу кого-нибудь.

— Езжайте уже, я вырубаюсь. Слава, докинешь Олесю?

— Конечно. Ива, ты с нами?

Не успеваю рот открыть, как Алекс отвечает за меня:

— Она еще побудет.

— А как же поспать? — язвительно роняет риторический вопрос Слава, направляясь к двери.

— Скинь фотки, я посмотрю еще раз, — прошу у Олеси, когда та тоже подходит к выходу.

Правда хочу помочь. У всех нервы на грани, воздух буквально дребезжит.

Когда мы оказываемся наедине, Алекс меняет положение, укладываясь пониже. Я рядом с ним, полусижу на узкой кровати. Мы изо всех сил бились над трогательными романтическими кадрами, но ничего не вышло. Трогательного между нами, видимо, не очень-то и много. Я робею в роли его девушки, он особой инициативы не проявляет.

— Выглядишь паршиво, — говорю тихо. — Николай правда был пьян?

— С похмелья. Плюс обдолбан. Я не заметил в этот раз.

— Ужас. Надеюсь, ты не будешь его покрывать?

Очень хочется поделиться услышанным в зале ожидания, но как сказать человеку, что родственники были бы не против его смерти? Язык каменеет от одной мысли. Начинаю издалека:

— Я понимаю, тебя облепили вчера родные, и все такое, но…

— Не буду, — произносит Алекс резко, как никогда со мной прежде. — В машине могла быть и ты. Со вчерашнего дня эта мысль не дает покоя.

Ох.

Он открывает глаза, и мы оба замолкаем. Вчера не вышло поговорить, мы только посмотрели друг на друга. При всех. Я потом думала о нем весь вечер, ночью просыпалась.

Алекс чуть меняет положение.

— Твои ноги лучше? — переводит тему.

— Да, спасибо. Клиника — чудо. Мне уже столько всего сделали… и питание поменяли, витамины включили. Очень внимательный персонал. Я сегодня немного позанималась даже, под надзором спеца.

Он слегка улыбается в ответ, кивает. Я же рассматриваю его ссадины, глаза наполняются слезами.

— Так фигово выгляжу?

Быстро качаю головой.

— Рафа, ты должен кое-что узнать обо мне. Я огромная плакса. Практически никогда не могу сдержаться. Слезы не значат, что у меня горе. Я могу плакать от радости, печали, от усталости. Я плачу на «Шреке» и «Короле Льве».

— На «Короле Льве» и я плачу, — подмечает он.

Смеюсь!

— Да, согласна, так себе пример. Я хотела сказать, что эта особенность у меня с детства. Сейчас всё хорошо. Слезы от эмоций, я правда сильно испугалась.

Он приподнимается, нависает. Потом касается моих губ в легком поцелуе. Пульс ускоряется, как и всегда при близости Алекса.

— Ладно. Вечером надо будет сделать эти чертовы фотографии. Люди обожают красивые истории любви. Об одиноком изобретателе никто печалиться не станет. Если же он любим, ситуация другая.

— Я поняла, сделаем. Надо спасать твою мечту. Можем пока отдохнуть, я сама дурно спала, всю ночь подскакивала. Думала, как ты там. Знаешь, сколько историй, когда человек после аварии был жив, а потом во сне умер?

Равский приоткрывает рот, затем глухо смеется, и я прикусываю язык. Не слишком ободряюще вышло.

Он обнимает и укладывается поудобнее. Вес на боку, поэтому совсем не тяжело. Раф пахнет потом и лекарствами, но не раздражающе. Я закрываю глаза, и несколько минут мы просто лежим.

Уснуть не выходит. У него тоже — чувствую по дыханию. Он то и дело меняет положение руки или ноги. Явно нервничает. Помню себя, когда осознала, что Игры под вопросом. Аж в пот бросило — такое жуткое это было чувство.

Достаю сотовый, включаю фронтальную камеру.

Алекс так мило уткнулся мне в шею… Делаю пару фото. Потом нажимаю на кнопку записи видео.

— Всем привет! Я Ива Ершова, и сегодня лучший день в моей жизни. А вчера был — худший. Я думала, что потеряла этого человека.

Алекс напрягается. Чуть приподнимается на локтях и смотрит на меня, прищурившись. Затем поворачивается к камере телефона, который я держу на вытянутой руке. Опять на меня, да так, что в груди тепло взрывается.

— Да-да, о тебе речь, Равский, — говорю с нервным смешком. Одинокая слеза скатывается по щеке. С этим у меня проблем нет, как все уже поняли. — Больше никогда так не делай! Что ты смотришь? Я чуть не поседела!

Он улыбается. Стреляет глазами в камеру.

— У меня что-то с сетчаткой после удара. Вокруг тебя сейчас летают разноцветные светлячки, как в диснеевской сказке про принцессу. Странно, но… блядь, красиво.

Прыскаю.

— И как, мне идет быть принцессой?

— Ага.