Содержанка для босса

— Что? Ты с ума сошла?

— Что плохого в том, чтобы совместить приятное с полезным? Мужик красивый, тебе с ним понравилось. В чем тогда дело?

— В Лиле! Я… Я не могу так, Ирин. Это же несусветная подлость!

— Подлость — не помочь самым близким людям. Ради них ты можешь пойти на любые жертвы.

И я согласилась. Полдня маячила перед глазами Тирана, мать его, Александровича, убиралась в его шкафу, сортировала входящие письма и папки… Делала уйму работы, за которую никто не заплатит сверхурочно, а потом все же решилась к нему подойти…

— Я согласна на ваше предложение.

— А с чего ты решила, что мне это теперь интересно? — прищуривается он и подходит ближе.

Че-ерт… Этого я не ожидала. Выходит, мой план не сработал. И деньги для отца мне придётся занимать у всех подряд? Разворачиваюсь, чувствуя, как в груди ворочается гадкое чувство собственного ничтожества. Я дрянь… Продажная и подлая шкура, для которой дружба, уважение и порядочность — пустой звук.

— Понятно. Извините, — голос звучит так тихо, что я сама его с трудом слышу.

— Погоди, я передумал.

Он крепко сжимает мою кисть и притягивает к себе. На мгновение наши взгляды встречаются. В глазах Тимура неприкрытый страх… Он боялся, что я уйду? Или… Не понимаю его, хоть убейте. Доводит меня, издевается, нагружает работой… Что ему нужно? Хочет уволить — так пускай… Я найду себе другое место…

— Ты заперла дверь?

Его губы тянутся к моей шее, почти невесомо касаются кожи. Руки жадно шарят по спине, спускаются к ягодицам.

— Ты с ума сошел? Здесь?

— Да, а в чем дело? Мне показалось, кабинет в баре тебе понравился. Чем хуже этот?

— От меня воняет Доместосом, половой тряпкой и потом! И это по вашей милости, Тимур Александрович, — вспыхиваю я.

— Крис, не понимаю, чего ты тогда ломалась? К чему была вся эта тирада про принципы и… порядочность? — качает головой Тимур, не выпуская меня из объятий. — Мне казалось, у тебя пар пойдет из ноздрей от гнева и обиды, когда я предложил тебе стать…

— Вашей содержанкой, можете не уточнять. Мне просто…

Господи, я не хочу ничего ему говорить… Все равно ведь не поверит. Он ни единому моему слову не поверил, перевернул все на свой лад.

— Тебе просто…

— Там такая сумочка появилась в ЦУМе… Мне нужен аванс.

— Сколько? — снисходительно протягивает Тимур и подходит к висящей на стене картине.

— Двести тысяч, — пищу я.

— Что?! Крис, ты офигела. Знаю — жаргонное слово, но, поверь, мне сейчас хочется выразиться еще грубее.

— Это сумка Dior, она из лимитированной коллекции. Вы не понимаете, вы… Я приеду к вам домой, ладно? Вечером и…

«Пожалуйста, дай мне эти дурацкие деньги, молю тебя! Я прыгну в такси и отвезу их в больницу».

— Крис, я дам тебе деньги. Жду тебя в десять, адрес скину в сообщении. Не вздумай меня кинуть, — вздыхает Тимур, отодвигая картину.

— Хорошо.

— Ты останешься на всю ночь, Крис. Не надейся так просто от меня отделаться, — добавляет он, открывая сейф.

— Согласна. Буду работать… всю ночь.

— Сразу бы так. А то «не такая». Теперь я знаю твою цену, — цедит он, а я вижу, как в его глазах поселяется странный холод. Разочарование, пустота… Что-то пугающее и черное.

Тимур вкладывает в мои ледяные ладошки пачку купюр в банковской упаковке. Боже, что же я делаю? И почему так гадко на душе?

— С-спасибо, — сиплю я, стыдливо опуская взгляд.

— Надень красивое белье и плащ. Мне понравился твой образ. И не опаздывай.

— Х-хорошо, не опоздаю. Еще раз спасибо, я пойду.

Глава 8.

Кристина.

Тиран Александрович благосклонно отпускает меня с работы, не удержавшись от колкой реплики про сумку и мою продажность.

— Кажется, я понял, Крис. Ты просто набивала себе цену, кукла. Угадал? Знаешь, на миг я поверил в то, что ты говорила.

Поверил? Он думал обо мне? Анализировал сказанное мной и… пытался сопоставить с картинкой, придуманной его больным воображением. Ну и дела… Я-то была уверена, что он забыл обо мне через минуту. Стер из памяти, как пыль, стряхнул, как прилипшую паутину…

— Да. Именно так. Я набивала цену. Я пойду?

Плевать, что будет дальше… Мне нужно не так уж много. Оплачу отцу операцию и уволюсь к чертовой матери. Аккуратно прикрываю дверь его кабинета и бесшумно бреду по коридору к выходу. Вызываю лифт и, пока он медленно поднимается, выравниваю дыхание.

Ты все правильно сделала, Крис… Ты жертвуешь совестью ради отца. Правильно, так правильно… Другого варианта нет…

Уже на улице вызываю такси до больницы. Напяливаю белый грязноватый халат, бахилы и иду прямиком в кабинет врача. Подписываю какие-то бумаги, выслушивая в свой адрес благодарности, и только потом решаюсь показаться родителям. Врач вызывается меня сопроводить.

— У вас золото, а не дочка! — торопится он похвалить меня. — Пластиночку я заказал, операцию назначим в следующую среду. Андрей Васильевич, осталось немного потерпеть.

— Кристиночка, дочка… Как тебе удалось? — всхлипывает мама, обнимая меня одной рукой — той, что не в гипсе.

— На работе взяла беспроцентную ссуду, мам. Там очень хороший начальник — добрый и понимающий.

— Спасибо, дочка. Вовек не забуду, — дрогнувшим голосом благодарит меня папа.