Содержательное единство 1994-2000

Западная пресса давно открыто пишет о том, что значительная часть боевых террористических отрядов типа "Кайтселийт", созданных в Прибалтике под руководством и контролем спецслужб якобы для "охраны края" и борьбы с "советской угрозой", полностью переключилась на криминальную деятельность, главными сферами которой оказались наркотики, контрабанда нефтепродуктов и металлов из России, контроль банковских операций, рэкет и т.д.. В тех же сообщениях указывается, что эти отряды уже установили плотные "деловые контакты" с криминальными группами в Польше, Финляндии, Чехии, Германии и Латинской Америке.

Специалисты по борьбе с наркотиками из Киргизии, Узбекистана, Казахстана утверждают, что их усилия по противодействию выращиванию и переработке мака и конопли нередко блокируются встречными, в том числе боевыми, акциями наркобанд, хорошо осведомленных о конкретных планах государственных "антинаркотических" ведомств. То есть – блокируются наличием наркотеррористической агентуры в спецслужбах.

Часть 5.

Чеченский терроризм

Главным центром политического и криминального терроризма на территории России уже несколько лет является Чечня.

Как уже упоминалось, в силу исторической специфики региона горные районы Северного Кавказа много веков служили питательной средой своеобразного, освященного родовым обычным правом абречества. На эту традицию наложились и исторические войны середины нашего тысячелетия, и период экспансии России на Кавказ.

Помимо хорошо освещенной в прессе истории русско-чеченского противостояния в прошлом веке и последующих "исторических обид" с высылкой чеченцев с Кавказа во время войны, очень существенным фактором становления современного чеченского терроризма оказался внутричеченский конфликт, связанный с борьбой за тейпово-клановое доминирование после возвращения в Чечню значительных масс депортированных.

В этом конфликте "обиженные", преимущественно относящиеся к горной Чечне, кланы оказались не в состоянии произвести перераспределение сложившегося баланса власти и собственности в свою пользу своими силами и политическими методами, и "обратились за помощью". Такая помощь была незамедлительно предложена частью чеченской диаспоры, связанной с ближневосточным исламским терроризмом и со спецслужбами Турции, Иордании, Саудовской Аравии, Пакистана, а также яростными радетелями "чеченской независимости" из Прибалтики, и в первую очередь Литвы и Эстонии, подключенными к спецслужбам США и Германии.

В предыдущих докладах мы уже обсуждали задачи, возложенные на чеченский процесс внешними спецтерминалами управления. Здесь лишь напомним главные из них:

– инициирование процессов развала СССР и России;

– дестабилизация и отрыв из сферы влияния России Кавказа и Закавказья;

– блокирование возможности проведения магистрального нефтепровода из каспийского региона через Северный Кавказ в Новороссийск.

Поскольку стратегические политические цели ряда внешних государственных субъектов (развал СССР и России) и долгосрочные экономические интересы крупных ТНК (контроль за транспортом и переработкой прикаспийской нефти) в данном случае совпадали с тактическими целями борьбы некоторых корпоративных групп за власть в Москве, упомянутая выше "помощь" довольно долгое время поступала в Чечню почти беспрепятственно и сформировала крупнейшую интернациональную спецтерроросреду. Главным признаком, отличающим данное явление от всех аналогичных процессов, оказалась институциализация этой спецтерроросреды в формате квазигосударственности.

Не вдаваясь в обсуждение деталей и динамики процесса институциализации "Республики Ичкерия", отметим лишь, что, во-первых, ее появление было бы невозможно вне упомянутой выше "помощи" внешних субъектов и московских властных групп и что, во-вторых, само явление институциализации обязано своими корнями исходно недостаточно внятному, этнически небезусловному и политически размытому в процессе перестройки территориально-административному делению СССР и РСФСР.

Только благодаря указанным факторам режим Дудаева смог получить немалый объем политической легитимности и, по сути, превратить Чечню в своего рода "пиратское королевство", в плацдарм терроро-политической и терроро-экономической экспансии не только на сопредельные северокавказские регионы, но и, скажем прямо, на всю Россию и, в перспективе, на весь мир.

Начиная с первых шагов становления, данный режим открыто предъявил терроризм как краеугольный камень квазигосударственной политики. Не будем напоминать такие хорошо известные факты, как старый захват Басаевым заложников в Минводах или "самороспуск" Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР боевиками Дудаева путем выбрасывания депутатов за ноги из окон здания. Не будем напоминать обстоятельства окончательного утверждения власти Дудаева 5 июня 1993г., когда разгон самоизбравшимся президентом парламента, избиркома и конституционного суда завершился бойней на центральной площади Грозного, где оппозиционеров давили колесами машин и расстреливали очередями из автоматов.