Содержательное единство 1994-2000

Практически в каждый момент, когда дудаевский режим начинает испытывать экономические трудности, Москва продлевает Чечне льготные режимы нефтепоставок и квотирования экспорта нефтепродуктов.

Штурм Грозного оппозицией при помощи российских "наемников" в ноябре 1994г. – проводится как нарочито провальный, с последующей демонстрацией всему миру беспомощных русских мальчишек якобы "из ФСБ".

Далее происходит бездарная и нарочито бестолковая антитеррористическая операция в Буденновске в июне 1995г. с конструированием события в СМИ как оглушительного поражения России и последующим отводом федеральных войск с огромной кровью завоеванных позиций.

Затем следует очередная бездарная антитеррористическая операция в Кизляре и Первомайском в январе 1996г., в ходе которой террористы беспрепятственно уходят с пленными через "цепи снайперов" и "тройные кордоны" российского окружения.

И все эти явные и скрытые акции освещаются под очень специфическими ракурсами не без помощи "странно ангажированных" СМИ.

Приведенное простое перечисление лишь наиболее ярких событий – позволяет поставить однозначный и уверенный диагноз: спецтерроризм и ничто иное.

В свете такого диагноза последние сообщения о гибели Дудаева заставляют предполагать спецтеррористическое продолжение. Можно, разумеется, допустить, что, как уже высказались некоторые СМИ, бравому генералу просто дали крупное отступное и предложили уйти из политики и спокойно жить где-нибудь на тропических островах под чужим именем. Однако вероятнее другое.

Либо Дудаев, скорее всего, действительно убит, и тогда из его смерти для благодарного чеченского народа сотворят миф "нового Шамиля", да еще дополнят аналогией на тему "скрытого Имама", способной стать знаменем для будущих террористических поколений.

Либо, что также не исключено, Дудаев "лег на дно" передохнуть, накопить сил и призанять денег где-нибудь в Иордании, Саудовской Аравии или Эмиратах. А поближе к президентским выборам в России появится, да не как-нибудь скромненько, а с театральным эффектом очередного крупномасштабного теракта. При этом вряд ли стоит говорить о его возвращении в большую политику: стишком много позиций утеряно в подобном "исчезновении". Но вполне ясно, скольких голосов будет стоить подобный предвыборный театр Борису Ельцину, и каким подспорьем он окажется для его оппонентов.

Однако все это, при несомненной важности и горячей актуальности, все же тактические частности. А для нашего анализа наиболее существенно то, что сегодняшняя Чечня представляет собой первую в мировой истории попытку международной правовой легализации спецтерроризма в государственной форме, которую явно и неявно поддерживает значительное количество государств, а также значимых международных институтов типа Совета Европы, в который столь безоглядно вошла Россия. Излишне пояснять перспективы, которые ждут человечество в случае, если попытка окажется успешной, и примеру чеченских "первопроходцев" последуют более мощные спецтерроросреды в других регионах мира.

Заключение

Терроризм как массовое и политически значимое явление есть закономерное порождение эпохи тотальной секуляризации и деидеологизации. В лишенном несомненных идеальных оснований обществе государственная идеология перестает быть высшим и бесспорным арбитром в разрешении конфликтов, а государство теряет свою роль монополиста легитимного насилия, позволяя локальным группам самоооправдывать террор.

Указанная идеолого-психологическая основа террора появилась достаточно давно, но сравнительно эффективно контролировалась блоковой структурой мировой политики, в рамках которой террроризм любого масштаба не мог претендовать на статус самостоятельной силы, являясь лишь слугой и инструментом взаимной борьбы блоков, которые и были единственными мировыми субъектами глобального управления.

После распада блоков мир оказался многополярным и содержащим множество "отвязанных" политических субъектов разных уровней, способных (пока!) реализовать собственную политику без постоянной оглядки на "старших братьев". В этих условиях совокупная мощность региональной терроросреды стала вполне соизмерима с мощностью многих официальных государственных субъектов, что позволяет лидерам террора в ряде случаев исполнять уже не политические заказы тех или иных сверхдержав либо региональных государств, а свою собственную политическую игру. Одновременно распад двуполярного мира инициировал во всем мире, о чем с нарастающей тревогой пишут социальные психологи, локализацию личных и групповых идентификаций. Ранее провозглашаемое движение к всечеловеческой универсальности сменилось обратным процессом нарастания национализмов, этнорадикализмов, религиозных и сектантстких фундаментализмов, затронувшим в том числе и самые "благополучные" и развитые страны (США, Францию, Германию, Италию, Австрию, Японию). Этот процесс, не имея никаких возможностей и шансов на политическую институциализацию, непрерывно удобряет почву терроризма и пополняет терроросреду.