Содержательное единство 2001-2006

Помимо нации, этноса, племени и народа, существует еще размытое слово "национальность". Его я уже упоминал. Бессмысленная апелляция к этому слову наивна и контрпродуктивна. Поскольку стереотипы въедливы, то повторю еще раз – это слово по преимуществу использовалось в СССР, где империя, не определявшая себя как империю, должна была выработать некий инструмент "учетной отличительности" для обозначения входящих в ее конгломерат народов, этносов – и даже племен. Повторяю, это слово вне компенсатора в виде "пролетарского интернационализма" – бессмысленно. В любом случае, это слово – подрывает Модерн, а значит и концепцию национального государства. Автоматическое использование этого слова надо прекратить – во избежание худшего.

Для нас сейчас важнее всего установить, что современная нация – это субъект модернизации. Она неразрывно связана с Проектом Модерн. Она не может реализоваться вне этого проекта. Она опирается на светский тип власти. Иногда эта власть является авторитарной, иногда демократической. Но, в любом случае, эта власть устанавливает безоговорочный приоритет права (ярчайший пример – Кодекс Наполеона). Она отделяет церковь от государства. Она сохраняет для церкви весь набор культурных возможностей. Она придает светский характер самой культуре. Она создает модернизационные политические институты. И, наконец, она опирается на прогресс и гуманизм. Вне этих опор Модерн невозможен.

Наконец, на этой основе государство начинает техническую модернизацию, сопрягая ее с социальной. Конечно, при этом разрушается традиционное общество. Но его место занимает не социальный студень, не этноплеменная каша, а новый тип общества – общество граждан. Это общество сохраняет и взращивает моральный дух, дух патриотизма, своеобразную веру в идеальное, пусть и лишенную высшего духовного пафоса. А также многое другое.

Есть ли еще способы организовывать жизнь? Есть ли еще способы создавать жизнеспособные государства? В принципе, есть еще один способ.

Четвертый способ – не национальное, а этническое государство.

В этом смысле часто апеллируют к Израилю. Насколько верна эта апелляция? Обсуждение данного вопроса увело бы нас, опять-таки, далеко от существа дела. Поэтому согласимся с этой апелляцией просто для того, чтобы не отметать огульно четвертый способ. Кто-то приводит в пример Японию (еще более сложный вопрос). Кто-то ссылается на Армению.

В любом случае, речь идет о неких исключительностях. Вновь вынужден повторить – 99% процентов населения земного шара не живет в этнических государствах. Индия и Китай, Бразилия и Аргентина, Франция и Англия, Германия и Иран – не являются этническими государствами. И их элиты восприняли бы призыв к вторичной этнизации как безумную подрывную провокацию.

Что касается государств, укладывающихся (с большими или меньшими натяжками) в понятие "этнические", то чаще всего эти государства – небольшие, компактные. Очень часто их существование в этом качестве обусловлено теми или иными эксклюзивами. Глубокой территориальной обособленностью в случае Японии, тысячелетиями выживания в диаспоре в случае Израиля. Существенным для подобной модели является давление чего-то большого на маленький и самовыживающий этнос.

Так способна ли Россия построить не русское национальное (способ #3), а русское этническое государство (способ #4)? В начале этой работы я уже кратко обсуждал такой вариант. И здесь лишь приведу еще ряд доказательств того, что это практически невозможно.

Встав на путь империи, русские осуществили то, что осуществляет каждый имперский народ. Они превратились из этноса в гиперэтнос – держатель империи. Гиперэтнос оказался вовлечен в межэтнический "микс". Он начал смешиваться со всеми остальными этносами в произвольных пропорциях. Стремясь ассимилировать других, он оказался подвержен глубокой обратной ассимиляции. Проделать после этого обратный исторический путь – нельзя. И каждый, кто это предлагает, для меня является сознательным или бессознательным провокатором.

Далее, помимо общей этнической имперской ассимиляции, затронувшей почти любую семью, возникла глубочайшая ассимиляция имперской элиты. В православной империи эта ассимиляция была ничуть не меньшей, чем в империи советской. А возможно, даже и большей. Немецкие цари – лишь одно из слагаемых. Завоевывая чужие племена и включая их в империю, русские втягивали в империю элиту этих племен.

Возник полиэтнический имперский сплав. Этот сплав кодифицирует каждую молекулу русской истории. Еще раз подчеркну, что изъять из русской истории иноэтнических русско-имперских героев просто невозможно. Не только история Великой Отечественной войны этого не выдержит. История войны 1812 года в этом случае должна быть подвергнута еще более фундаментальной ревизии.