Содержательное единство 2007-2011

А теперь уйдем от полных абстракций. И возьмем антиномию "плоть – дух". Есть абсолютная плоть, то есть плоть, полностью лишенная духа (ультравещественность). И есть абсолютный дух, лишенный плоти (ультраневещественность). Ультравещественность – это ХХ. Ультраневещественность – это YY. А есть еще воплощенный дух (YX). И одухотворенная плоть (ХY).

Воплощенный дух (YX) – это ИНФОРМАЦИОННАЯ СТРУКТУРА. То есть слово, оценка, критерий, алгоритм, композиция, схема.

Одухотворенная плоть (ХY) – это МАТЕРИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА.

Объединяет эту диагональ матрицы (XY – YX) свойство структурности.

Абсолютная материальность – это недоструктурность.

Абсолютная духовность – это сверхструктурность.

А вот промежуточные реальности связаны со структурностью.

Рассмотрим разницу между материальной и информационной структурой. Если я создаю материальную структуру, например, машину (шире – вещь), то степень моей обособленности от духа, породившего эту материальную структуру (иначе – материальную форму) очень велика.

Чтобы водить машину, я не должен быть Генри Фордом. Но и тут мое использование вещи обусловлено. Я осознаю свою ответственность за это обусловливание. Я должен заправлять машину бензином, проходить техосмотр, уметь водить машину, знать правила дорожного движения, избегать аварий, отвечать за их возможность (то есть рисковать), участвовать в деятельности под названием "автовождение", зачем-то применять этот вид деятельности, то есть куда-то ездить.

Но я не обязан поддерживать постоянную связь с духом, породившим вещь. Дух, породив вещь, умер в ней. И его отпечаток лишь в том, что он сохраняет структурность и нечто, называемое "использованием". Если убрать использование, то останется обычный утиль. И я вправе утилизировать материальную структуру, извлекая из нее побочные полезности.

А вот в информационных структурах дух присутствует постоянно. В виде живого духа. Он не умирает, не опредмечивается окончательно. Он постоянно там существует. И отделить информационную структуру от духа очень трудно. Она при этом не просто умирает. Она превращается. Потому что оставшаяся в ней доза духа начинает гнить и разлагать структурную оболочку.

Поэтому одно дело – нормальная свалка, место размещения материальных структур, освобожденных от предназначенности. А другое дело – свалка информационных структур, освобожденных от предназначенности. Где под информационными структурами я имею в виду любую структурную невещественность.

В том-то и беда нынешней ситуации, что утилизация (и ее источник в виде так называемого прагматизма) предполагает возможность отделения социальных структур, лого-структур и всего "структурного невещественного" – от тех систем, которые их породили, то есть от духа.

Выхватывание неких систем со свалки и их произвольное использование – это свойство нынешнего времени. Возможно, основное его свойство.

Комментируя победу КПРФ на выборах губернатора в Волгограде, Зюганов говорил: "Это историческое событие, равноценное победе советских войск под Сталинградом в 1943 году".

А Слиска, помнится, 2-3 года назад предлагала восстановить в России народные дружины.

Что это значит? (рис.14)

Это значит, что есть коммунизм как дух. Что этот дух породил СССР как Систему. Что внутри этой Системы были невещественные структурности типа: народная дружина (способ организации), победа под Сталинградом (исторический подвиг), гимн, знамя, культурные эталоны и мало ли что еще… То есть были какие-то идеальные средства, способы их использования и обусловленности.

Теперь способы использования, обусловленности, сам дух и даже Система – изъяты. А средства сохранены.

Экстремальной разновидностью подобной операциональности было все, что вытворялось вокруг Знамени Победы. И не в плане конкретного хамства конкретных лиц – это отдельно.

Если знамя – это символ, то что такое символ знамени? Значит, для тех, кто это придумал, знамя – не символ, а вещь. То есть "идеальный утиль". А по отношению к идеальной вещи возможна утилизация. Если знамя – это не символ, а вещь (тряпка) с ее утилизационно-прагматической ценностью (выборной кампанией), то вещь может иметь знак (символ знамени). А знак – цену. А цена – биржевые эквиваленты и процедуры.

Анджей Вайда это описал в фильме "Всё на продажу". Но там продавались идеальные предметы, имеющие предназначение и не освобожденные от него (долг, любовь, миссия). Здесь продаются утиль-предметы. Не только информструктуры, оторванные от духа, превращены в информвещи. Но и информвещи сразу превращены в информ-утиль.

Оторвана ли от жизни моя теория? Читателю виднее. Но мне то кажется, что никоим образом. Мы все только что прослушали откровения Лугового. Перед этим нас неделю к этим откровениям готовили. Другое дело, что всем все "по барабану". И Луговой, и Литвиненко, и Политковская, и кто угодно еще. Но те, кто к этому готовят, считают, что могут привлечь внимание. Иначе зачем они терзают слух и глаз, тратят время гостелевидения?