Содержательное единство 2007-2011

Между тем, растерянное прагматическое сознание не схватывает даже очень важные частности.

24 августа 1992 года Николай Павлонюк, лидер ОУН с 1957 года, вручил клейноды власти президенту Украины Кравчуку. Клейноды – это нематериальный актив, знаки властной преемственности. В полном объеме речь должна идти о гетманской булаве и соответствующих знаках. Но если даже основа усечена до "жовто-блакитного" флага, то факт вручения клейнод носит неотменяемый характер. Он означает, что власть, олицетворяемая Кравчуком и его преемниками, преемственна по отношению к "украинскому правительству в изгнании, не признавшему советскую оккупацию". А это правительство в изгнании, в свою очередь, преемственно по отношению к украинским правительствам в их модификациях 1918 и 1919 годов.

Можно сказать, конечно, что такая преемственность сложно сопрягаема с нынешней Украиной. Той Украине Ленин не передавал Новороссию, а Хрущев – Крым. Однако трудность этого сопряжения не отменяет факта. Этот факт носит нематериальный характер. Он не может быть до конца оценен на языке прагматики. Но это только значит, что язык прагматики, ее понятийный аппарат, ее критерии не схватывают главного.

Между тем, прагматикам приходится функционировать не в некоей благополучной среде, а в среде, пережившей катастрофы государственного распада.

Если Российская империя и СССР одинаково рухнули, то общественное сознание неизбежно спрашивает себя, что собирать. И собирать ли. Пока на Украине кипят большие страсти и ведется большая игра, русское сознание распинают между взаимоисключающими альтернативами (рис.31)

Спросят – вокруг чего собирать? И это совершенно справедливый вопрос (рис.32).

Я согласен с теми, кто говорит, что такое собирание возможно только вокруг притягательного исторического бытия. И что создание такого бытия – не кабинетное дело. Конечно, не кабинетное. И конечно, разговаривать о таком бытии в утвердительном плане очень трудно, как и об идеологии. Но можно говорить в системно-аналитическом плане. То есть зафиксировать, что расширительное, константное и уменьшительное бытие – разнятся.

Что если цель – осуществлять расширительное, то и субъект надо организовывать по расширительным мега-алгоритмам. Пусть это будет не коммунистический интернационализм, не православный симфонизм. Но что-то должно быть. В противном случае других к себе не зазовешь. Скажут: а на фиг их зазывать и еще с ними делиться? Хватит, назазывались.

Надо или не надо зазывать – это идеологический спор. С системно-аналитической точки зрения я только хочу указать, что для расширительного сценария надо зазывать. Как зазывать, кого? Это открытый вопрос. Скажут, что Ленин "перезазывался". А у него были альтернативы? После крушения государства, построенного на пестро-этнической основе и вокруг русского ядра, после того, как такой принцип "приказал долго жить", и многие от России отложились, – что он мог сделать? Он мог построить унитарное русское государство? В каких границах?

Согласен, что это не входило в его приоритеты. Но, во-первых, он был не один. И если бы существовал накаленный русский приоритет, то он все равно бы возобладал. А во-вторых, возобладай он – что бы в итоге получилось? Да ничего бы не получилось. И это все понимали. Все, включая крайних русских "обособителей".

Но оставим в стороне прошлое. И не будем выбирать, демонстрируя идеологическую предвзятость. Просто укажем, что для расширительности нужны одни алгоритмы, для обособительности – другие (умеренный вариант – русская Франция, крайний вариант – русский Израиль). Нельзя все это исповедовать одновременно и при этом кого-то к себе притягивать. А также бесконечно качать качели между вхождением в чужое и созданием своего. Тем более, что абсолютно очевидно, что нет чужого, в которое можно войти, а создать свое на обособительной основе невозможно. Просто сомнут, и все.

Одна и та же проблема в разных ее ракурсах возникает то в связи с Белоруссией, которой по определенным основаниям чуждо нынешнее бытие России, то в связи с Украиной, то в связи с другими слагаемыми. Общее тут одно – никто не будет заказывать себе квартиры в доме, который не хотят строить.

Если хозяева строить для себя свой дом не хотят, и предпочитают обзавестись квартирами в европейском доме, то и другие будут заказывать квартиры в европейском доме. И в чем их упрекать? Хоть Лукашенко, хоть украинских "незалежников". Хоть Януковича, хоть Каримова.

Заявите о своем доме и объявите тендер на свободные квартиры! И поймите, наконец, что это не прагматическая задача. А если только от этой задачи и зависит вся остальная прагматика, то речь, опять-таки, идет о тупике прагматизма. О том, что прагматизм превращается в тяжелый синдром.

Степень этого синдрома можно понять по мелочам.