Трактир под старой горкой был,Все это было встарь.Там раз трактирщик начудил:Такого пива наварил,Что слез с Луны Лунарь.А Кот хмельной в трактире томНа скрипке заиграл.Уж так он струны драл смычком,Мяукал и вертел хвостом,Что мертвый бы плясал!В трактире был веселый Пес,Без смеха жить не мог,И если шутку гость принес,Пес этот хохотал до слез,Ну прямо падал с ног!Была корова там одна, —Держись, коль в пляс пойдет!Любила музыку онаИ враз пьянела без вина,Когда играл ей Кот!Посуда вся из серебраВеселого была.В воскресный день не жаль добра —Ее начистили с утра,Такие вот дела!Лунарь за кружкой кружку пьет,За часом час летит —Хохочет Пес, играет Кот,Корова на рога встает,А серебро звенит!Лунарь еще глоток хлебнул,А небо — все светлей,Лунарь зевнул и сам под стулСкатился вдруг и там заснул,А солнце — у дверей!Тогда трактирщик погляделНа лунных лошадей:Они стояли не у дел,А их хозяин все храпел,А солнце — у дверей!Погромче джигу грянул Кот.Корова — ну плясать!Звенит посуда, Пес поет,Трактирщик Лунаря трясет,А тот не может встать!Пришлось катить им всей гурьбойНа горку Лунаря.Скакали кони за толпой,Корова топала ногой,А Кот играл, что зря!До неба музыка неслась —Вот так-то было встарь!Гора от топота тряслась,Под конский пляс заброшен вразК себе домой Лунарь!Взлетела вслед одним прыжкомКорова на Луну!И Пес смеялся над Котом,Который рвал своим смычкомПоследнюю струну!Луна за горку убралась,И на небе опятьБродяга-Солнце пялит глаз,Весьма дивясь, что в этот часТут лишь ложатся спать!Ему громко и долго хлопали. У Фродо был хороший голос, а песня пощекотала воображение.
— Где старина Медовар? — раздались голоса. — Пусть послушает. Надо, чтобы Боб научил его кота играть на скрипке, а мы попляшем!
Они заказали еще пива и стали кричать:
— Еще раз, господин невысоклик! Давай! Еще разок!
И они все-таки заставили Фродо хлебнуть из кружки и начать песню сначала, а сами стали подпевать: мотив был всем известен, а слова они подхватывали быстро. Настала очередь Фродо упиваться успехом. Он скакал по столу, а когда второй раз пропел: «Взлетела вслед одним прыжком…», то подпрыгнул высоко вверх — и — трах! — переусердствовал. Попав ногой в поднос с пивными кружками, он поскользнулся — бум! — грохнулся со стола — бах-тарабах! — все открыли рты, чтоб расхохотаться, да так и замерли: певца не стало, он просто пропал, как сквозь пол провалился, и дырки не оставил!
Местные хоббиты вытаращили глаза, повскакивали на ноги и стали громко звать Медовара. Вся компания отшатнулась от Пина и Сэма, которые остались в углу одни, чувствуя на себе мрачные и неприязненные взгляды. Ясно, что многие стали их считать сообщниками бродячего колдуна, а кто его знает, какие у него цели и возможности! Только один смуглый пригорянин смотрел на них так нахально и понимающе, что им стало не по себе. Но вскоре он выскользнул за дверь с каким-то косоглазым южанином: он весь вечер с ним шептался. Привратник Гарри вышел сразу за ними.