Содружество невозможных

— Я слышал, что и как говорили Алина и Макс за ужином, — медленно сказал Тайтингиль. — Они были готовы даже назвать друг друга мужем и женой, не придавая этому никакого значения. Я молчал. Но я слушал. Они в близости, но не будут думать о ребенке. Разве такое бывает? Если я… то я непременно буду. Ты не понимаешь, наверное… Я пришел оттуда, где мои соплеменники жили вечно, но долгие века не рождали детей. И так говорить при возможности зачать ребенка, как это делаете вы, люди… даже не говорить — делать так… Я не могу, правда.

— Ох-х… — Ирма, надежно защищенная гормональной спиралью, тем не менее всегда выдавала любовникам презервативы… а в случае отказа — вышибала их в единый миг. Она вела. Всегда вела в отношениях. И…

Споткнулась о взгляд эльфа. Жестко споткнулась, как об острый камень на дороге.

— Ты… — Ирма облизала губы, — о боже!

— Мне кажется, — так же осторожно, словно обходя рассыпанные на дороге острейшие осколки чьих-то надежд, сказал витязь, — мне кажется, нам нужно еще немного времени. Ирма. Говорить. Для начала.

У Ирмы было ощущение, что она стоит на краю пропасти. С чего? Почему? Что, собственно, меняется? Что так уж сильно может измениться?

Архангел!

Бороться, не отпускать. Она представляла себе борьбу с каким-то внешним миром; а борьба предстояла внутри ее самой. Для начала — смириться. И сказать — да, пока мы будем вместе, я буду слушать тебя. Я буду.

Слушаться.

Дотошно выяснить для начала все его эти правила. До того как. Обдумать их. Систематизировать, законспектировать…

Ирма тряхнула головой.

— Тайтингиль… я готова. На все. Я буду слушаться тебя всегда, когда ты напомнишь мне о твоих правилах. О том, что ты не человек. Я даю тебе обещание. Принять… все.

Внутри что-то сладко оборвалось. Будто давно подвешенная на нитке тяжесть вдруг перетерла упругий шелк и освободила часть души, выпрямившуюся живой веткой.

Эльф был рядом — во рту, внутри тела, внутри и вовне; Ирма, позабывшая о правилах и ритуалах плотских игр, самозабвенно кричала, извивалась, почти теряла сознание. Это был простой секс, простой, но настолько глубокий и чувственный, какой, пожалуй, могут представить себе только шестнадцатилетние девушки, осваивая первые ласки, подсунув при этом книгу стихов о вечности и смерти под подушку. Это не было похоже ни на что, доселе пережитое опытной и взрослой Ирмой.

Это было единение слитых душ — романтическая глупость, о которой он говорил в самом начале, это было оно, без чего не мог этот всамделишный, чудной, прекрасный, дивный эльф.

И не могла теперь она.

Ирма уснула в его руках, взорвавшись бесчисленное количество раз, мокрая ото лба до самых кончиков ног; опустошенная и наполненная — телесно. И еще как-то иначе.

Тайтингиль держал ее в объятиях и дышал в шею, не в силах уснуть — витязь на поле битвы, муж на ложе девы, гость в лоне этого мира. Сердце его колотилось в ее мягкую грудь и никак не могло утишить бег.

И он ни на минуту не выпустил ее — вплоть до звонка ее айфона, вплоть до сигнала будильника, который — эльф уже знал — являл тут собой подобие грома небесного.

Ирма дернулась и замерла в сильных руках.

— Черт бы подрал работу, — прошептала она в губы эльфа, встретившие ее дыхание. — Черт бы ее…

— Тшш. Для тебя это важно, — ответил едва слышно Тайтингиль, — а потому — вставай.

Ирма прислушалась к ощущениям тела. Глянула на циферблат часов.

— Я… я правда… я должна…

— Знаю.

— А… а что будешь делать ты? Ты будешь заниматься азбукой?

Тайтингиль улыбнулся ровному шуму дождя за окном.

— У меня тоже теперь есть дела в твоем мире. Есть… оруженосец. Не беспокойся обо мне.

— Оруженосец?

— Да, — задумчиво сказал эльф. — Хотя это странно. Я очень давно не брал оруженосца.

— Тайтингиль… — Ирму затрясло, — сколько… тебе лет?

— Если годы здесь и в моей Эале одинаковы, то одиннадцать тысяч пятьсот шестьдесят три.

— Что?

— Полагается, что эльфы бессмертны, — произнес Тайтингиль, — но у меня свое мнение на этот счет, Ирма. Свое.

— Мне надо умыться, — пролепетала женщина и юркнула в свой бежевый шелковый халатик. — Ты придешь? Ах, ты же не завтракаешь.

Эльф неспешно, очень неспешно оделся, спустился в кухню.

Алинки не было — в квартире тишина; Ирма сидела за столом с баночкой натурального йогурта и чашечкой кофе из кофеварки.

Напряженная, потерянная, странная. Уже в деловом костюме, подкрашенная, причесанная.

— Что ты? — Тайтингиль положил ладонь на руку женщине.

Ирма вздрогнула.

— Т-ты… я…

— Расскажи. — Эльф сел рядом.

— Я не могу поверить до конца, — потерянно сказала Ирма. — Потому что мне делается страшно.

Эльф потянулся и долго, нежно поцеловал ее в лоб.

— Теперь поздно, Ирма. Ты приняла решение. Ты…

— Да. — Она обвила его шею руками и на секунду замерла.

Встала.

— Мне пора ехать. Куда тебя отвезти… витязь?

— Я пройдусь сам. Пойду к липам, — сказал Тайтингиль. — Я столько туда собираюсь и все никак не дойду, это странно.

— Ты найдешь сквер?

— Несомненно. Оруженосец поможет.

Ирма ушла — со сложным, странным чувством счастья… и необратимости. Она унесла это чувство, как несут хрустальный кубок, до краев наполненный расплавленным золотом.