Соединенные Штаты России 2 (СИ)

Ближе к вечеру на вынесенных прямо на улицу циновках был устроен пир в честь прибытия богов. Плетеные скатерти, в два ряда лежащие на земле, заставили разнообразными блюдами и кувшинами. За одним таким столом сидели «боги» и жрец Ксен. Напротив, лицами к ним, представители местной знати, высшие воинские чины и еще несколько жрецов. Все они уже получили новые имена. Женщин за столом, кроме Фифы, не было. Им дозволялось только подносить и уносить блюда, не привлекая к себе внимания пирующих мужчин.

Блюда, кстати сказать, были достаточно разнообразны. Жареной картошки, Чуку, правда, не досталось, но печеную на углях по его требованию изготовили. В течение пира подали несколько огромных запеченных целиком тыкв с разными начинками. Фифа, глядя на настороженных мужиков, успокоила:

— Лопайте спокойно, никаких жуков там нет. Я лично проследила. Там больше всего кукурузных зерен. И молотых, и целых. Тут вообще этой кукурузы столько, что офигеешь! Она еще и разная совсем, даже цветом отличается. Ну, еще бобы там есть, перец острый и разные травы, так что ешьте, не бойтесь.

Крупные рыбины, завернутые в широкие листья и поджаренные без масла в собственном соку на большом плоском камне возле костра, оказались довольно вкусными. Нежное их мясо, в меру посоленное, было изрядно перченым, но никого это не останавливало.

С аппетитом ели и гости, и хозяева. Но через некоторое время Ксен встал и требовательно протянул женщине, стоящей за спиной, пиалу. В воздухе поплыл винный запах. Мужики начали принюхиваться гораздо активнее.

— Думаю, ребята, это пульке. — Осторожно пояснил Рим. — Они алкоголь делали из сока агавы, насколько я помню.

Ксен, услышав в чужой речи знакомое слово «пульке», яростно затряс головой, отрицая такую возможность:

— Рим, никогда в моем доме не предлагали гостям пульке! Пульке — питье простолюдинов, а не богов! Этот напиток сделан из лучших фруктов и трав, в нем мед и сила солнца! Если ты сомневаешься в моих словах и опасаешься… Я могу отпить из твоей чаши…

— Да нет, Ксен, — Рим явно почувствовал себя неловко, столь велика была ясно видимая обида жреца. — Я верю тебе и нет сомнения в моем сердце, — он сделал большой глоток пряного напитка и чуть не закашлялся: кроме изрядной доли алкоголя, туда было вбухано и приличное количество перца.

Цинк, несколько нервно вспомнивший что, например, в Японии для производства рисовой водки саке зерно предварительно пережевывали, спросил у Ксена:

— Друг, прости, но не вся ваша пища годится для нас. Скажи мне, из чего сделан этот напиток?

— Гуава. Этот фрукт собирают и держат в тепле, и когда боги посылают свое благословение, сок бродит. В него добавляют мед для сладости и перец для бодрости духа. Напиток дарит веселье или успокоение, именно то, чего просит твоя душа сейчас.

Надо сказать, что выпили мужики с удовольствием — местные встретил их достаточно дружелюбно. Однако, Рим, сделав пару глотков, чуть нагнулся и выловил взглядом Чука и Задрота. Показав глазами на пиалу, он отрицательно помотал головой и поставил свою на стол, сделав вид, что не замечает страдальческих гримас.

Мало ли, что, мало ли, как, а кто-то один в каждом доме должен быть трезвым. Понятное дело, никто из своих не напьется, но лучше перебдеть…

Каждый раз, когда кто-то вставал и приветствовал гостей, Рим подносил к губам чашку и делал вид, что пьет, не забывая внимательно наблюдать. Местные пили охотно и радостно, никаких недовольных морд за столом не было, гости вызывали интерес и почтение, а не неприязнь. Но даже мимика ацтеков настолько отличалась от европейской, что лучше было перестраховаться. На сто процентов никто не мог быть уверен, что они в безопасности.

«Не может быть, чтобы они все тут прямо друзья-приятели были. Наверняка есть какие-то внутренние терки. Главное, чтобы они нас в них не втягивали. Нам еще в столицу пилить, а там все эти интриги будут на уровень сложнее…»

Глава 8

Пиры в честь прибывших богов следовали один за другим. В общем-то, каждый вечер их приглашали в новые дома, где они немного ближе знакомились с местными хозяевами жизни.

На второй день пир проходил во «дворце» вождя города, Зипактонала, разумеется, получившего имя Зиппо. Хозяин города обладал носом выдающихся размеров и, хоть и принадлежал в молодости к касте военных, отличался ясным умом. Его беседы с пришельцами первые дни полны были тонких и неожиданных вопросов. Впрочем, голубые глаза связистов поразили его так же, как и всех остальных. Выяснив, что гости не собираются оставаться здесь надолго, а будут держать путь в столицу, он успокоился и вел себя более чем почтительно.

Именно он, собрав у себя городских жрецов, объявил им о том, что в город пришли Боги.

При этом у Зиппо хватило ума не указывать жреческому сословию, проводить ли службы или отложить, так сказать, до «выяснения». Он мудро решил, что раз жрецы ближе к богам, то пусть сейчас они и решают без него.