Софи Лорен

Понти и Дино Де Лаурентиис в это время активно занимались съемками большого фильма — последняя попытка осуществить их международный проект. Это была киноэпопея "Война и мир" по роману Л. Толстого. На создание фильма студии "Люкс", "Парамаунт пикчерс" и "Ассошиэйтед бритиш пикчерс" собрали около 6 миллионов долларов. Чтобы сохранить мир между итальянскими продюсерами, решили не приглашать в картину ни Софи Лорен, ни Сильвану Мангано. "Парамаунт" предложил на роль Наташи Ростовой Одри Хепберн, а главные мужские роли сыграли ее муж Мэл Феррер и Генри Фонда.

Правда, в фильме снималась Мэй Бритт, еще одна протеже Карло Понти, однако это была ее последняя работа с продюсером. После фильма она подписала контракт с американской студией "XX век" и вскоре уехала в Голливуд. Однако ее карьера в американском кино не заладилась и, после того как Мэй вышла замуж за темнокожего музыканта Сэмми Дэвиса-младшего и родила от него двоих детей, постепенно сошла на нет. В те годы на межрасовые браки в Америке существовало табу.

На обеде, который семья Феррер давала в честь Карло Понти, Дино Де Лаурентииса и их леди, присутствовал британский режиссер Майкл Пауэр. В дневниковой записи о впечатлениях этой встречи Пауэр называет Лорен и Мангано "женами" киномагнатов, а о продюсерах отзывается как о "непомерно спесивых и агрессивных людях, упоминает и об "ослепительной красоте" сопровождавших их женщин. Пауэр писал, что Сильвана Мангано была одета в платье, которое выглядело как нагромождение "черно-серебристой ткани", весь вечер курила и почти ничего не говорила.

"Другая женщина, — отмечает Пауэр, — напоминала большую девочку с заметными щербинками между передними зубами. В красном платье, стянутом лентой на одном великолепной формы бедре, она смотрелась потрясающе. Когда она стояла рядом с Одри, высокой и худощавой, как мальчишка, было видно, что это два сверкающих алмаза, каждый из которых по-своему хорош. Так как все присутствующие пытались говорить на трех языках, вечер не очень удался… Единственным светлым пятном, — продолжал Пауэр, — был обед, который состоял из жареной оленины и монолога "девушки гор", повествующей о том, как она и ее муж живут в склепе. Думая, что речь идет о современных Ромео и Джульетте, мы попросили ее объяснить суть дела. По ее рассказу выходило, что склеп — это некий памятник, так как для того, чтобы сделать его удобным для жизни, нужны миллионы и миллионы лир, Она очень воодушевилась, вспоминая свое "скромное" жилище. Вероятно, жить в такой пещере действительно шикарно".

Пауэр здесь эзоповым языком расписывает самый большой секрет "Ромео" — Карло Понти (по крайней мере он не стал еще известен широкой публике). Понти купил огромную квартиру из двенадцати комнат в грандиозном палаццо Колонна, окна которой выходили на спроектированную Микеланджело пьяцца дель Кампидольо, на месте бывшего Капитолийского холма древнего Рима. На первом этаже квартиры располагался офис Понти, рядом с которым было две больших комнаты, с пола до потолка заполненных его коллекцией живописи, причем только небольшая ее часть была развешена по стенам, остальные хранились в рулонах в закрытых футлярах. Там было несколько сотен картин и рисунков его любимых итальянских модернистов: Джорджо Моранди, Джузеппе Гуэреши, Ренцо Веспиньяни, Эннио Морлотти и Серджио Вакхи.

На специальных подставках на лестницах квартиры с этажа на этаж располагались работы более известных мастеров, которые Понти начал собирать сразу, как только к нему пришел первый успех и появились деньги. Там были шедевры Пабло Пикассо, Грэхема Сутерлэнда, Сальвадора Дали и Френсиса Бэкона.

Для придания благопристойности планировалось, что жилые апартаменты станут домом для Софи и ее семьи. Однако фактически Понти и Софи занимали большую часть жилья, а Ромильда и Мария жили в собственной относительно небольшой половине квартиры.

Понти потратил много денег на приведение дома в порядок, так как интерьер ветшал, хотя и сохранил остатки оформления в венецианском и китайском стилях. В нем устроили современную ванную комнату и так называемую американскую кухню, в которой все оборудование и посуда скрывались в шкафах, а не стояли открыто, как на традиционной итальянской кухне.

Мать Софи была чем-то вроде домашней хозяйки. К ней постоянно приезжали родственники и друзья из Поццуоли, и она все время что-то готовила или убиралась по дому. Это было удобно, так как не требовалось нанимать прислугу, которая могла бы что-нибудь рассказать прессе об отношениях Софи и Карло Понти.