Софи Лорен

Затем Грюнвальд добавил: "Я убежден, что ни один мужчина не мог бы увести Софи от Понти. Она однажды сказала мне: "Без Карло я ничто", — возможно, не слишком справедливо к себе. — "Если бы Карло не было бы здесь, — говорила она, — что бы я делала? Я не смогла бы заработать и на корку хлеба. Никто не захотел бы возиться со мной, и я не смогла бы даже сняться для обложки журнала "Вог".

У еще одного члена съемочной команды была в этом отношении своя теория. "Я всегда чувствовал, что Софи — из тех актрис, которым необходима любовь главного героя, иначе они не могут показать все, на что способны. Что же касается Петера, то у него не было опыта исполнения романтических ролей. Поэтому он неправильно понимал сигналы, исходящие от актрисы, и у него создалась иллюзия, что Софи влюбилась в него".

Софи поняла, что Селлерз совершенно не похож на того человека, каким он выглядел во время их первого знакомства. Тогда это был обыкновенный мужчина, глядящий на мир просто через свои очки в темной оправе. Однако он из тех актеров, которые заводятся от роли и начинают ее играть двадцать четыре часа в сутки, пока снимается фильм. Однажды сам Селлерз так описывал себя: "У меня нет собственной яркой личности. Я от себя не могу ничего добавить в фильм. Я не знаю даже, что мне нужно делать каждый раз, и так происходит до тех пор, пока мне не расскажут и не покажут. И тогда я как бы включаюсь. После этого у меня нет никаких проблем, и я могу сыграть кого угодно".

В образе доктора Кабира Селлерз преобразился в симпатичного и самоуверенного человека, и это могло придать ему веру в то, что он сможет завоевать Софи Лорен в реальной жизни. Он покорен ею с первого момента встречи, как и его персонаж в фильме. Это происходит в сцене, когда Кабир прослушивает сердце Эпифании стетоскопом и восклицает: "Боже, я никогда в жизни не слышал такого пульса. Он словно колокольчик на санях. Он звучит на тысячи ладов. Мне он очень нравится. Я готов слушать его вечность, не прерываясь".

По сюжету, доктор Кабир массирует обнаженную спину Эпифании. Пока Петер Селлерз подходил к съемочной площадке, Софи сняла бюстгальтер и легла лицом вниз на больничной кушетке. Когда актер подошел, вид прекрасного тела поразил его. "Когда мы начнем снимать, должен ли я действительно делать вам массаж?" — спросил он.

Она засмеялась: "Конечно, дорогой".

"Все нормально, не так ли?" — спросил он снова, торопливо делая первые растирания.

"Да, все хорошо, — ответила актриса чуть насмешливо. — Вы ведь, кажется, доктор, или я ошибаюсь?"

В конце концов он отработал этот эпизод, мягко массируя спину Софи от шеи до талии. Спустя несколько лет он не мог даже вспомнить, сколько потребовалось дублей для этой сцены и были ли они вообще. "Я всегда думал, что в кино такие сцены имитируют, — вспоминал он. — Однако она лежала передо мной почти обнаженная — восхитительная, фантастическая женщина, очень живая и очень красивая… Могу сказать лишь одно: не думаю, что когда-либо мне кто-нибудь нравился так, как Софи".

По мере того как съемки фильма продвигались вперед, отношения между звездами становились все более дружелюбными. Селлерз приглашал Софи на обед в свои любимые китайские ресторанчики, а она готовила для него макароны в доме, арендованном для нее. Он учил говорить ее на кокни, который звучал у нее шумно и весело, с итальянским акцентом.

Однако ей безнадежно не давалась певучая индийская речь, к которой прибегал Селлерз в роли доктора Кабира. Актер выучил язык в те годы, когда служил в ВВС Великобритании во Вторую мировую войну в Индии и Цейлоне и порой участвовал в театральных выступлениях. Любопытно, но факт изменения национальности доктора Кабира из египтянина, каким этот персонаж был в оригинальной пьесе Шоу, в индийца привел к тому, что фильм "Миллионерша" в Египте впоследствии был запрещен, так как цензура посчитала это оскорблением национальной гордости страны.

Селлерз жил со своей женой Анной и двумя маленькими детьми, Майклом и Сарой Джейн, в великолепном поместье площадью в семь акров (около трех гектаров), с домом из двадцати комнат, плавательным бассейном и теннисным кортом. Оно располагалось в Чипперфильде, примерно в тридцати километрах от Лондона. Однажды вечером он устроил у себя прием в честь Софи и нанял для танцев целый оркестр. Пока его жена играла роль любезной хозяйки дома, развлекая многочисленных гостей, Селлерз провел почти весь вечер с Софи, танцуя с ней или знакомя ее со своими друзьями.

Актер-комедиант Грэхем Штарк позже вспоминал, как Селлерз схватил его за руку и сказал: "Слушай, Гра, пойдем со мной, и ты увидишь ангельское видение". И Штарк испытал что-то похожее на магнетический удар — на него также подействовало гипнотическое обаяние актрисы. "В эту необычную для Великобритании жаркую ночь только легкий шарф покрывал ее обнаженные плечи, а вырез на груди казался очаровательно волнующим. Она, видимо, была захвачена шуточками Петерса и его откровенной лестью".