Софья Ковалевская

Иосиф Игнатьевич Малевич принадлежал к тому типу домашних учителей-наставников, которые исчезли вместе с дворянскими гнездами. Сын мелкопоместного шляхтича из местечка Креславка Витебской губернии, Малевич, родившийся в 1813 году, окончил шестиклассное училище и по призванию посвятил себя педагогической деятельности, обучая детей помещиков. Долго жил он в доме И. Е. Семевского, готовил в учебные заведения шестерых его сыновей, один из которых, Василий Иванович, стал известным историком-славистом, а другой, Михаил Иванович, литератором, издателем журнала «Русская старина».

Аккуратный, внешне даже несколько педантичный, Малевич отдавался своему труду с увлечением; читал педагогические статьи и книги, любил детей и находил к каждому из них особый подход. Обязанностью домашнего учителя он считал воспитать трудолюбие, пробудить способности, какими природа наделила ребенка.

С первых же уроков Малевич признал, что Соня очень внимательна, редкостно понятлива, исполнительна и трудолюбива. У него был свой метод обучения. Важнейшим из предметов он считал русский язык, помогавший развивать и мышление и дар речи. Соня с удовольствием писала под диктовку учителя, письменно излагала содержание прочитанных рассказов и сама отыскивала свои ошибки. Малевич упражнял ее в декламации, преимущественно басен Крылова, находя, что язык Крылова совершенствует произношение, дает естественность интонаций, а ученица сама делала вывод о мысли басни и запоминала идиомы.

Так, не торопясь, занимались они русским языком три с половиной года, изо дня в день. Затем девочка перешла к изучению словесности по книге «Опыты обозрения русской словесности» Ореста Миллера, охватывающей период с древнейших времен до XV века.

По настоянию Иосифа Игнатьевича для его ученицы купили лучшую в те времена хрестоматию А. Филонова, в которой были собраны отрывки из классических произведений русской и мировой литературы. Изучая литературные жанры, Соня дополнительно читала много произведений русских авторов, полные собрания сочинений которых имелись в библиотеке отца, а для разбора и оценки их — статьи Белинского. Иногда Малевич предлагал ученице высказать свое мнение о каком-нибудь известном романе, и прежде чем она приступала к этой работе, просил устно изложить, что она собирается писать. Так, в глухом «генеральском медвежьем углу», оторванная от общения с внешним миром, девочка привыкала смотреть на жизнь глазами передовых людей.

«Основательность суждений, верность и сила приводимых доказательств, порядок размещения тех и других, глубокое понимание удивляли меня… — вспоминал Малевич. — Я думал не столько о необыкновенных успехах даровитой ученицы, сколько о дальнейшей судьбе девушки отличной фамилии и богатой: что, если бы судьба лишила ее избыточности в средствах к жизни и дала бы лишь средства к высшему образованию, увы, недоступному для женщины в наших университетах? Тогда, о, тогда, я даже был уверен в этом, даровитая ученица могла занять высокое место в литературном мире».

Историю Малевич проходил тоже не так, как принято было ее проходить в учебных заведениях. Он считал, что «преподавание отечественной истории должно служить довершением тех начал, которые порождают любовь к родине, готовую на жертвы во имя ее: подвиги сынов России, гражданские их доблести».

Он начал курс истории России с изучения древнейших памятников, отразивших гений народа, сопровождал уроки чтением отрывков из трудов Карамзина, С. Соловьева, журнальных статей.

Героическое прошлое родины возбуждало воображение девочки, заставляло ее сердце биться учащенней, а стихи Добролюбова, Некрасова, статьи Белинского, рассказы Тургенева вызывали неясное, но все более крепнущее чувство недовольства несправедливостью и злом, царившими в жизни.

По-своему преподавал Малевич и географию. Он знакомил ученицу со всем окружающим ее — от ручейка до большого озера, от земли в цветнике или в саду до разнообразной почвы на пахотных полях, от булыжника до драгоценных камней, от домашних животных до диких зверей, которых случалось ей иногда видеть, от сельца, в котором она жила, до больших селений, местечек и городов.

Черчение карты было обязательным. Девочка вычерчивала карту мест, начиная от палибинских владений до Невельского уезда, от Витебской и сопредельной Псковской губернии до Западной Европы, отмечала озера, реки, леса, болота, делала диаграммы о народонаселении — городском и сельском, о промышленности — фабричной и сельской, об образовании, доходах. Меньше всех, оказывалось, получали те, кто больше работал. И несоответствия в распределении благ земных, на которые указывала литература, в диаграммах выступали более отчетливо.

Малевич давал ученице статьи из журналов или читал ей сам отрывки из больших трудов по географии. Затем прибавилось и еще одно интересное занятие.