Софья Васильевна Ковалевская

Теперь Ковалевский дал согласие стать фиктивным мужем Анюты. Но когда он познакомился с сестрами Корвин-Круковскими, то переменил свое намерение, заявив, что согласен стать фиктивным мужем только младшей сестры, так как этим надеется принести пользу науке. Он писал брату: «Несмотря на свои 18 лет, воробышек2 образована великолепно, знает все языки, как свой собственный, и занимается до сих пор главным образом математикой, причем проходит уже сферическую тригонометрию и интегралы — работает, как муравей, с утра до ночи и при всем этом жива, мила и очень хороша собой. Вообще это такое счастье свалилось на меня, что трудно себе и представить» [83, с. 59].

Генералу Корвин-Круковскому жених совсем не понравился. Не имея солидного, обеспеченного материального положения, он, по мнению отца, не мог составить счастья его дочери. Однако Соня приняла все меры к тому, чтобы ее замужество состоялось, скрыв от родителей истинные мотивы брака. Она так была уверена в рациональности фиктивных браков для общего блага, что много хлопотала о том, чтобы устроить их и для других девушек своего круга.

Для Владимира Онуфриевича знакомство с Софьей Васильевной явилось мощным стимулом к занятиям наукой. Он забросил свою специальность — юридические науки — и обратился к естествознанию, интерес к которому поддерживался еще и тем, что его старший брат, Александр Онуфриевич, был крупным зоологом.

Издательская деятельность Владимира Онуфриевича помогла ему расширить свой кругозор. Он читал издаваемые им книги, иногда и сам переводил их и писал к ним предисловия. А среди этих книг были и такие, как «Древность человека» и «Геология» Лайеля, «Зоологические очерки» Фогта. В книге «Естественно-историческая хрестоматия» Ковалевский написал две статьи, в одной из которых говорится о высокой цели популяризации науки:

2       Так звали Соню за ее малый рост.

39

«Науки вообще, а естественные науки в особенности, имеют целью улучшить и возвысить весь уровень человеческой и общественной жизни» [74, с. 197].

Когда осенью 1869 г. Владимир Онуфриевич приехал с Соней в Гейдельберг и стал слушать лекции по физике, геологии, минералогии, то это был не обычный студент, а человек, ищущий свой путь в науке. Его особенно sa- интересовала палеонтология. После Гейдельберга он побывал во многих городах Германии, познакомился с палеонтологами, осмотрел палеонтологические коллекции и сам собрал много окаменелостей. Он умудрился интенсивно изучать моллюсков, а затем ископаемых млекопитающих, даже оказавшись в Париже в разгар франки- прусской войны, во время Парижской Коммуны.

Ковалевского интересовал вопрос, как появились различные формы животных, как развивалась та или иная форма, как она дошла до современного ее вида. «Откуда явилась такая бестия, как, например, гиппопотам?» — спрашивает он [74, с. 202].

На основе учения Дарвина он исследует путь развития лошади на одном из ее предков — анхитерии. В письме Владимир Онуфриевич пишет брату из Йены 27 декабря 1871 г., что готовится к докторскому экзамену и составляет для диссертации часть своей работы об анхитерии. Он добавляет, что эта работа — «единственный и до сих пор первый опыт... несомненного приложения и проверки эволюции; вся работа состоит в подробном сравнении четырех животных, из которых праотец в древней третичной формации — палеотериум медиум, прадед (мой анхитерий) в древней части среднего третичного (миоцена)». Следующая форма — дед — имеется, как полагает Ковалевский, в Америке. «Отец есть гиппарион из новой части миоцена и, наконец, в плиоцене — лошадь. Но переход идет так удивительно, что я просто восхищаюсь» [116, с. 139; 74, с. 203].

В 1872 г. Владимир Онуфриевич сдал экзамен в Йене и получил степень доктора философии по разряду биологических наук. Исследование «Об анхитерии и о палеонтологической истории лошади» в следующем году было опубликовано Петербургской академией наук на французском языке [см. 118, 119].

После экзамена Ковалевский за короткое время посетил ряд городов Германии, Швейцарии, Франции, Италии, задумав новые работы по вымершим формам,

40

Во втором важном своем труде, о вымерших копытных — антракотериидах, он предложил теорию, которой теперь дано название «закон Владимира Ковалевского» и которую сам Владимир Онуфриевич называл «двоякой методой развития»: он различает адаптивное (приспособительное) и инадаптивное (неприспособительное) упрощения развития организмов, обусловливающие ход их эволюции.

Третий, самый обширный труд Ковалевского посвящен специально антракотерию. Нужно изумляться тому, что все исследования проведены им в такой короткий отрезок жизни, 1870—1874 гг., жизни неспокойной, в которую вторгался ряд неблагоприятных для работы факторов: беспокойство об издательских делах, клеветнический выпад против него и т. д. Это был период творческого подъема в жизни большого ученого, который уже никогда не повторился.