София и тайны гарема

— Но, госпожа, ваши обычные недомогания еще не закончились. — Честно говоря, я опасался за ее здоровье. Хрупкое, миниатюрное тело моей госпожи было истерзано родами. Слабость ее просто бросалась в глаза. По моему мнению, больше всего сейчас она нуждалась в отдыхе. Но, однако, нельзя было отрицать, что сама мысль о своем несчастье — с которым в моей собственной жизни могло сравниться лишь одно, — не столько лишила ее сил, сколько, казалось, вдохнула в нее новые. Наверное, потому, что с самого детства жизнь приучила ее искать в своих бедах какой-то таинственный, но важный смысл, в то время как мое собственное несчастье, напротив, лишило мою жизнь вообще какого-либо смысла.

— К тому времени, как мы доберемся туда, все уже закончится. А уж если ты и дальше будешь тянуть да копаться с отъездом, так и подавно.

На том мои возражения и закончились. А когда после краткой разведки, которую я произвел на пристани, мне удалось подыскать новые, я обнаружил, что моя госпожа к тому времени сделала то же самое. Судя по всему, она намеревалась твердо стоять на своем.

— Золотой Рог просто забит кораблями, и это мне не нравится. Зловещая картина, — начал я. — Капудан-паша вместе с Пиали собрал огромный флот и готов выйти в море, чтобы сразиться с неверными. С кем точно, пока неизвестно. Мне удалось насчитать восемьдесят галеонов, пока я стоял на пристани. Подойдите к окну и убедитесь собственными глазами, госпожа.

В лице Эсмилькан ничего не изменилось. С равнодушным видом она обратила взгляд в сторону затянутого кружевными портьерами окна, куда я указывал, и молча передернула плечами.

— Аллах свидетель, — продолжал настаивать я. — Когда вся эта армада выйдет в море, там и клочка свободного не останется. Держу пари, в гавани нет ни одного свободного корабля.

— Но ведь все эти корабли принадлежат моему деду. Разве ты забыл об этом, Абдулла? Чего же нам бояться? К тому же мы собираемся плыть только до Измира, стало быть, на протяжении всего плавания будем держаться вблизи берегов Турции. А Пиали-паша отправляется к каким-то далеким землям. Думаю, тебе это хорошо известно.

— Может быть, вы и правы, госпожа. До меня доходили слухи, что они намереваются начать осаду Мальты, этого осиного гнезда рыцарей-иоаннитов, чтобы наказать их за пиратские вылазки, в результате которых турки успели потерять множество своих кораблей.

Я решил промолчать о том, какую бурю чувств в моей собственной душе вызвало то, что мне удалось разнюхать во время моей краткой разведки: даже став турком, в глубине души я продолжал оставаться мальтийским рыцарем, что, без сомнения, можно было считать заслугой Софии Баффо. Мое нынешнее унылое существование, похоже, стало понемногу обретать некий смысл.

— В прошлом году бастионы Мальты заставили их убраться восвояси, — продолжал я развивать заранее обдуманный план. — Вот так-то. И я сейчас не слишком удивился бы, узнав, что Пиали-паша собирается повторить свою прошлогоднюю попытку, собрав дополнительные силы и воспользовавшись тем, что погода нынче лучше, чем тогда.

— Ну вот, ты же сам видишь! Стало быть, галеоны Пиали-паши и его планы никак не смогут нам помешать, — обрадовалась Эсмилькан. — И потом, пока тебя не было, я все хорошенько обдумала.

— И что, госпожа?

— Мой брат и Сафия — оба в Магнезии, так же, как и мой господин и супруг. Естественно, я могу рассчитывать на их гостеприимство, так что мне не будет нужды терпеть все неудобства жизни в военном лагере. А после того как мой муж отправится выполнять свой долг, я могу побыть с Сафией до того времени, как она родит — да будет на то воля Аллаха! — а заодно помогу ей оправиться от родов.

Да, в унынии подумал я, пока меня не было, моя госпожа явно не теряла времени зря: за какие-то несколько часов она нашла еще несколько причин, по которым ей следует ехать, и притом немедленно. А я не только не нашел новых доводов, чтобы отговорить ее от этой затеи, но и сам еще невольно дал ей дополнительные козыри, упомянув о грозном флоте Пиали-паши. В отличие от меня, присутствие военных кораблей нисколько не пугало Эсмилькан. Что же до меня… Тот невольный страх, что я сейчас испытывал в душе, то ощущение, когда сердце уходит в пятки, а каждый нерв, казалось, дрожит от возбуждения, вполне вероятно, были всего лишь отголосками моей прежней жизни, от которых я до сих пор был бессилен избавиться. Один вид корабля с турецким полумесяцем превращал меня в дрожащую тварь — и не важно, где он в этот момент резал волны.

Как бы там ни было, весь этот составленный Эсмилькан грандиозный план отвлек ее от грустных мыслей, наполнил новой надеждой и новыми силами, вытеснив из сердца грусть и чувство потери. Конечно, не в моих силах было подарить ей ребенка, зато я мог помочь ей в этом. Я ругал себя последними словами. Какой же я дурак, что надеялся отговорить ее от поездки!

— Абдулла, ты напрасно теряешь время. Ступай в гавань и подыщи для нас подходящее судно. Все решено: я еду в Магнезию.

Итак, я повернулся и снова отправился к докам.

XIX