София решает жить

Это прозвучало так легко и озорно, что уголки моих губ дрогнули. Я тут же устыдилась этого нелепого рефлекторного движения. Как неуместно и неловко. Марк заметил, но виду не подал. Хотя сам улыбался. Он часто улыбался, и я думала, не сумасшедший ли он?

Настал день переезда. А точнее, перехода. Марк, сказал, что пойдем пешком. Иначе никак. Дороги заставлены автомобилями. К тому времени я убила тринадцать ходячих. Марк решил, что этого достаточно для начала. Сначала я считала, по-моему, сбилась после сотни. Но это было позже. С самыми первыми я расправилась на лестничных площадках других этажей, строго-настрого запретив Марку снова приводить их на порог. От запаха было не отделаться. Он вообще уже просачивался сквозь окна и стены из соседних квартир. Стены оказывались буквально дырявыми, трупный яд стекал по стоякам, протекал через розетки. Да, нам нужно было более уединенное жилище.

В рамках последней тренировки Марк повел меня по квартирам. Предварительно притащил противогазы. Без них мы не смогли бы сунуться ни в одну из них.

– Я не вижу ни фига, – пожаловалась я, морщась от того, как тугая резина стягивает голову.

– Иначе просто в обморок упадешь с непривычки.

Он сбивал замок массивным топором. На шум сразу вышагивали засидевшиеся соседи, не с первого раза вписывающиеся в дверные проемы. Я не заходила в квартиры, чтобы не оказаться в западне в незнакомой обстановке. Дожидалась, когда мертвецы покинут свои жилища. На нейтральной территории наносила удар. Марк страховал меня.

Несмотря на те неприглядные картины, которые я видела каждый день, и к которым потихоньку привыкала, я начала есть. На вылазках тратилась энергия. Раньше я почти не двигалась и ела очень мало.

Насмотрелись мы всякого. Некоторые квартиры были пусты. Если на шум никто не выходил, мы просто заходили и осматривались. Забирали крупы, макароны, воду и консервы. Чтобы Марку лишний раз не приходилось бегать в супермаркет.

Бывало, нас никто не встречал, но в запертой комнате кто-то томился. Оставшегося функционирующего участка мозга не хватало на то, чтобы повернуть дверную ручку.

– В одиночку они не способны вышибить дверь, а вот стадом – вполне.

Стадом, поморщилась я.

Марк открывал дверь, я вставала в стойку метрах в двух, готовая держать удар. Один раз из комнаты выскочил очень маленький ходячий, ростом примерно метр десять. Я так растерялась, что не успела среагировать. Не знаю, что меня больше обескуражило, его скорость, или то, что это бывший ребенок. Марк быстро сориентировался, подстраховал. А я рыдала весь вечер, обнулив все свои прошлые достижения.

Но на следующий день шла снова, чтобы увидеть что-то не менее страшное. Все двери в квартире открыты. Слышно характерное хрипение, но навстречу нам никто не выходит. Оказалось – повешенный.

В другой квартире бедолаги оказались умнее. Было тихо. Марк снял было противогаз, но тут же сморщился весь и натянул его снова. Хозяева прострелили себе головы, лежа в кровати.

Долгими сумрачными вечерами я размышляла об этих людях, о том, как они переживали последние минуты, о детях, запертых дома «до прихода родителей» и умирающих в одиночестве. Марк подходил, сжимал мою руку в своей и говорил:

– Хватит.

Я прекрасно понимала весь подтекст этого слова, как и то, что ему до смерти надоело мое нытье.

В то время, как слезы вытекали из глаз, важное страшное умение наполняло меня. Навык выживания в новом мире.

Марк предупредил, что мы будем встречать живых. Они могут оказаться не менее опасны, чем мертвецы, поскольку многие из них безумны. Не с каждым стоит вступать в диалог и, тем более, объединяться.

Я заглядываю в глаза каждому новому встречному. Они редки, поэтому мне особенно интересно, насколько их рассудок подернут безумием, ведь остаться нормальным познав все «прелести» нового мира невозможно. В их глазах я пытаюсь рассмотреть собственное отражение, понять, насколько безумна я сама. Или выживанием мы, наоборот, обязаны крепкой психике? Никогда бы не подумала, что смогу дать фору многим по этой части, хотя неврастеничкой я никогда не была. Но шарахалась от пролетающей мимо бабочки, черт возьми. Если мой рассудок сохранил ясность, чему я обязана?

Кто-то вышагивает нам навстречу. Не мертвец, но и недостаточно ровная походка для живого. Оказалось, бродяга с бутылкой водки. Это разочарование.