София слышит зеркала

Мысль была вполне здравой. Другой вопрос, что для обычного шатта тень слишком огромная. Стефан попытался посмотреть на нее и вдруг с ужасом осознал, что не может шевельнуться. Тело онемело, руки и ноги заледенели. Дышать в один миг стало больно.

Тень сгустилась, превратилась в чернильную кляксу, которую можно было разглядеть только краем глаза. Стефан мысленно выругался. Такого приключения он уж точно не ожидал. Вот и потеря способностей. Чтоб он еще раз пошел у кого-то на поводу и согласился провести «безвредный ритуальчик»!

– Добрый вечер, герр Хармс, – разлилось шипение. – Рад вас видеть, уж не думал, что можно будет и потрогать.

Чернильное щупальце отделилось от кляксы и потянулось к Стефану. Он сделал судорожный вдох, мысленно собирая все силы, чтобы ударить хоть каким-то горгоньим приемом. Однако щупальце покачнулось у самой щеки, тут же словно дохнуло что-то горячее, влажное и гнилое. Стефан поморщился.

– Кто ты и что хочешь?

– О-о-о-о, – задумчиво прошипела тварь. – У меня столько пожеланий, что за такой короткий промежуток их все не рассказать. А жаль, тебе бы понравилось.

Хотелось сказать гадость, но удалось взять себя в руки. Вслушаться, настроиться на стоявшее рядом существо, прочувствовать от макушки до кончиков пальцев. Сейчас ничего не получится, только слепок-отражение. Но это пригодится попозже. Все же если уединиться и попытаться вспомнить ауру существа, то можно узнать много интересного.

Щупальце резко хлестнуло Стефана по плечу. От неожиданности и боли он вскрикнул.

– Ай-ай-ай. Ты мне не нравишься, Хармс. Ты очень плохо себя ведешь. А знаешь, что делают с плохими мальчиками?

Горло сдавило от страха. Было нечто такое в шипении существа, что заставило и Стефана дрогнуть. Но вместо того чтобы испугаться еще больше, он разозлился, хоть и понимал, что, пока скован неведомой силой, много не сделает. Но все же…

– Знаю. За ними приходит Крампус. Впрочем, за плохими девочками – тоже.

Тварь зарычала. Стефан успел подумать, что зря это сказал, однако увидел, что огромная тень накрыла мост, возле которого они стояли. И ничего родственного его собеседнику в этой тени не было. А значит, это идет…

– А что тут у нас происходит? – раздался низкий мужской голос.

Стефан его признал. И уж никогда не подумал бы, что обрадуется, заслышав его.

Тварь вдруг дернулась, как от ожога. Зашипела так, что кровь в жилах стала льдом.

– Рано радуешься, Хармс. Заберет Король твою сестру, сделает своей рабыней, вытянет из нее всю кровь. Будешь ты не рад, что на свет родился. А тот, кто скоро окажется за твоей спиной, пришел к ней на брачный вызов. Так что скоро не будет у тебя сестры, Стефан Хармс. Останешься здесь навсегда. Если только…

– Шарш-дец-глаусен! Хайрц! – донеслись слова на древнем языке шаттов, у которых остались только проклятия да признания в вечной верности.

Тварь отпрянула от Стефана, превратилась в узкое веретено живой тьмы, а потом быстро исчезла. Холод начал медленно отступать. Стефан только сейчас понял, что стоял напряженный, как струна. Затекли руки и плечи. Ноги не слушались. Воздух, казалось, стал жгучим и неприятным, словно пришлось резко выбежать на мороз.

– Стефан, я, конечно, понимаю, что ты нахальный тип и плевал на правила, условности и все такое. Но совесть надо иметь. И я имею в виду ее наличие, а не то, как ты сейчас все понял.

Обычно ненавистный голос заставил улыбнуться. Что ж, фон унд цу Шаттен шутит. Значит, не все потеряно. Злость лучше отчаяния. А Дитер – прекрасная кандидатура, на которой эту самую злость можно выместить.

Стефан переступил с ноги на ногу. Вот тебе и отсутствие физического тела. А ощущения – врагу не пожелаешь: все колет и ноет. И поворачиваешься, будто старый дед. Кошмар.

Теневой Король тем временем спустился с мостика. Прекрасен, свеж, полон сил и энергии. Улыбается, сволочь, так, что хочется с размаху вмазать кулаком. Отчаянно нехорошее желание, но что поделать.

– Не думал, что скажу это: рад тебя видеть, – невозмутимо сообщил Стефан.

Хорошая мина при плохой игре. Больше ничего пока не остается.

Впрочем, он прекрасно понимал, что Король далеко не маленький мальчик. Поэтому прекрасно разбирается в происходящем. О словах, сказанных неизвестной тварью, думать не хотелось. Но в то же время сердце тревожно сжалось. От Софии не было никаких известий. А попытка связаться с ней через Зеркалье все время проваливалась. Словно стучал в стену, только не было даже и звука ударов. Немо, слепо и горько. Пустота – это всегда горько.

Дитер остановился в нескольких шагах. Чуть склонил голову набок, задумчиво разглядывая Стефана. В черных глазах мелькнули фиолетовые огоньки: голодные, злые, заинтересованные. На губах застыла улыбка: полувежливая и полумерзкая. Нечто вроде: как я рад вас видеть, жаль, что вы уже уходите… то есть как это – идти не можете? Ну это ничего страшного, вас вынесут. В гробу.

– Я оценил, – холодно сказал Дитер. – Правда, тебе того же сказать не могу. Однако спрошу вот что: как ты тут оказался и что за гадость идет по твоим следам?

Стефан приподнял бровь:

– Как я оказался в Зеркалье?