Софисты. Сократ. Платон

Морфологически космос в "Тимее" является, на первый взгляд, полной противоположностью человеку. Платон старательно подчеркивает, что у космоса нет ни глаз, ни ушей, ни дыхательного аппарата, ни желудка, ни конечностей. Однако находятся черты, объединяющие космос и человека прямым образом. Голова человека является подобием космоса, о чем прямо говорится (44d, ср. 73а-74а).

Душа, тело и разум одинаково являются составными частями как бога, так и человека (ЗОb, 70а слл.). Мы находим поразительное соответствие между строением души космоса (35а слл.) и свойствами души человека (43 и 37а). И там и здесь встречаем противопоставление "тождества" и "различия". И там и здесь видим прогрессии двойных и тройных чисел (1, 2, 4, 8 - 1, 3, 9, 27).

Человеческий разум у Платона функционирует так же, как разум космоса (43de-44а и 41d). В очень важном месте (90а) прямо говорится о притяжении между разумом человека и разумом мира.

В "Тимее" (69с-71а) человек предстает миниатюрной моделью государства, описанного в "Государстве", а именно в "Тимее" человек состоит из трех слоев, соответствующих трем классам идеального общества. Наоборот, государство сравнивается с небывалым гигантом (R.P. 588с), который состоит из трех частей: вверху это человек, внизу - лев, в основании - многоглавое чудовище.

Проведение параллелей между космосом и человеком в "Тимее" завершается изложением сотериологии, цель которой - показать душам путь в их небесный источник, спасти их от гибели в материи (88b). У Платона сотериология приобретает характер умственной и физической гигиены. Для благосостояния тела оно должно подражать космосу (88с-89а). В соотношении между душой и телом следует стремиться к гармонии, которой проникнут космос (88bс), следует имитировать космос.

§6. Абсолютная действительность

До сих пор мы рассматривали социально-политическую действительность в "Государстве" и внутреннюю жизнь человека, основанную на этой действительности, а также и весь космос. Другими словами, мы рассматривали объективную сторону действительности вместе с субъективной стороной этой действительности. Между обеими сторонами действительности мы нашли существенное совпадение в том, что они оказываются у Платона взаимно симметричными и гармоничными. Тем не менее в "Государстве" Платона имеется и более общее учение о действительности, по отношению к которому рассуждения об объекте являются только подчиненными. Если понимать субъективную жизнь человека как нечто идеальное или как одну из областей идеального, а объективную жизнь общества как нечто материальное или как одну из областей материального, то сам собой возникает вопрос, нет ли у Платона такой концепции, которая объединяла бы все идеальное и все материальное в одном высшем синтезе, и если такой синтез есть, то не содержится ли в нем нечто эстетическое. Такой высший синтез у Платона есть; и этот синтез обнимает собою не только человеческий субъект и объективную социально-политическую действительность, но и природу и весь космос. Здесь на самом деле кроется действительность в самом общем виде, такая, которую мы можем назвать только абсолютной действительностью, и она тоже содержит в себе весьма глубокие эстетические моменты. Однако платоновское взаимоотношение идеального и реального часто понимается весьма обывательски и метафизически упрощенно. Поэтому для освещения проблемы связи идеального и материального у Платона придется пересмотреть некоторые платоновские тексты и уже после этого перейти к эстетическим выводам (см. также РИС.4 и РИС.5).

1. Основные науки кроме диалектики

Платон дает в "Государстве" целую методологию наук, рисующую нам необходимость восхождения от чувственного к мыслимому, или идеальному, и необходимость мыслить для того, кто хочет правильно пользоваться чувственностью. Чувственность дает нам весьма спутанное представление о внешнем мире и часто даже об одном и том же предмете, который может быть то большим, то малым, толстым или тонким, и вообще может совмещать в себе противоречащие свойства. Если бы мы не пользовались чистым мышлением, умеющим ясно и отчетливо различать предметы, то и чувственность была бы беспомощна. Но отличать одно от другого - это значит прежде всего счислять, пользоваться счетом.

Поэтому арифметика должна не только исчислять чувственные предметы (великая польза ее для практической жизни при этом не отрицается, а только подчеркивается, 525b-d), но и обязательно возводить нас к созерцанию самих чисел. Это - первая и самая элементарная наука среди тех, которые ведут нас от чувственного к мыслимому и тем самым помогают осваивать чувственное (VII 521с-526с).

Второй такой же наукой является геометрия (526d-527с), которая весьма необходима практически (526е), но которая для этого должна быть прежде всего наукой чистого мышления. Она ведет нас к "блаженству (eydaimonestaton) сущего" (526е) и является "знанием вечно сущего" (527b).