Soft power, мягкая сила, мягкая власть

Что касается мягкого влияния политической и религиозной силы, то следует упомянуть историю с хазарами, чье участие в становлении и развитии первых столетий русской государственности нельзя исключать. Хазария (Хазарский каганат) в течение короткого периода времени была, как считают исследователи, региональной державой. Она успешно балансировала между непрерывно воевавшими друг с другом Византией и Халифатом. Ни христианство, ни ислам ей не подходили, так как перманентно приходилось бы или воевать с одной стороной и выплачивать дань другой, или наоборот. В отсутствие монорелигиозной социальной среды (здесь было исповедание иудаизма, мусульманства, христианства) произошло «рождение» пророка Божьего Моисея со всеми прилагательными тому явлению атрибутами: чудесами, знаменьями, личными беседами с Богом и политической поддержкой, т. е. поиск гибкого решения привел к соломонову выбору: признать Единого Бога, но не из тех, которым поклонялись стороны, а самому-самому… Это не противоречило ни христианским, ни исламским догматам и обеспечивало определенное военно-политическое спокойствие, что позволяло разумно выстраивать управление с эффективной системой разделения властей. Прагматический баланс веротерпимости позволял властям исповедовать иудаизм, никого к нему не принуждая. Объединение тюркских племен, славян и кавказских народов считается первым государством с настоящей экономикой на территории средневековой (часто называемой Древней) Руси.

Открытая сила и тем более единоличная деспотия – чрезвычайно опасный и практически всегда менее продуктивный способ управления в государстве, нежели управление посредством хорошо организованного и мягко действующего авторитетного коллективного разума. Но это может считаться только теоретическим взглядом. В реальности история свидетельствует о том, что государства и их население испытывали на себе как крайне жесткие или весьма мягкие, так и сложно сочетаемые между собой эти две формы управления. Именно безальтернативная предрасположенность к доверию и привлечению во властное управление круга способных к здравому смыслу людей или, наоборот, предпочтение жестких бескомпромиссных форм управления во все времена истории порождали синусоидальные изменения в конфигурации власти: от диктатуры к коллегиям и советам и обратно.

Такие переходы и влияния можно увидеть в истории управления городом-государством Карфаген, который за свои две с лишним тысячи лет (825 до н. э. – начало III в.) переживал как статус властелина западного побережья Средиземного моря, так и участь беспощадно уничтожаемого центра тогдашней цивилизации. После кончины выдающейся главы государства Дидонны-Элиссы власть принадлежала здесь Совету десяти, одновременно с которым функционировал Совет старейшин, затем военному диктатору Малху. Позже определять процессы жизни (экономика, законы, развитие искусств и т. п.) стала олигархия Магонидов. В этот период возникают некие подобия партии, возникает прототип «республиканского» управления. Совет десяти преобразуется в Совет тридцати, а Совет старейшин, расширяясь в составе, доходит до трехсот человек. В исполнительной и судебной власти появляется верховная инстанция – коллегия в составе магистров-суффетов, которые ежегодно сменялись выборным порядком. Они исполняли обязанности безвозмездно и представляли обеспеченные (богатые, известные) социальные группы. Их деятельность была подконтрольна Совету, в который входило более ста членов. Уже при Ганнибале сменяемость членов этого Совета стала ежегодной. Такой же ежегодной избирательной процедуре подвергался и Совет старейшин, ограничивавший полномочия магистров-суффетов. Осуществлялись и другие меры по привлечению к управлению обществом возможно большего количества достойных граждан: проводились выборы из представителей городских цехов и объединений грамотных и честных людей для создания комиссий по переоценке состояния тех, чьи хозяйства подлежали налогообложению. Условно говоря, такого рода социально-исторические процессы задолго до современных цивилизаций готовили живительный бульон для господства здравого смысла: мягкая власть продуктивнее жесткой властной силы.

Все это многообразие «мягкой власти» (помимо существования совершенно конкретных и жестких правил и мер) способствовало экономическому развитию Карфаген и постепенному расширению его влияния на других территориях. Несомненными механизмами в этом влиянии были как торговля, миссионерская деятельность, так и договорная дипломатия с аналогичными городами-образованиями, что существенно дополняло хорошее военно-стратегическое состояние Карфаген как сильной державы.