Согдиана

- Итак, я полюбил ваш народ и не думал, что придет день, когда юнан станет врагом согдийца. Но... - Спантамано тяжело вздохнул, - но время это наступило, дорогой Паллант. Искендер Зулькарнейн переправился через Вахш (вы называете его Оксом) и продвигается к Мараканде. Скоро он будет здесь. Юнанов, как сообщили мне разведчики, около сорока тысяч, они закованы с головы до пят в толстую, непробиваемую бронзу. А у нас редко у кого найдешь даже кожаный панцирь. Юнаны вооружены длинными пиками и железными мечами, согдийцы - медными кинжалами. Юнаны владеют искусством боевого построения, мы сражаемся беспорядочной толпой. Перевес на их стороне. И если начнется война...

- Нет, Спитамен! - Взволнованный Паллант вскочил с места и обнял согдийца. - Война не начнется. Александр круто расправился с персами, но они, как знаешь ты сам, заслужили и более жесткого наказания. Александр не какой-нибудь варвар из рода Ахеменидов. Его, как мне известно, воспитывал Аристотель, ученик Платона. Сын Филиппа родился, чтобы освободить народы от ига персов и всюду водворить мир и благоденствие. В этом его призвание. Он послан на землю самими богами. И я сожалею, что ты думаешь о нем плохо. В Мараканде еще много персов. Александр довершит их разгром и вернется на родину. Побратаются два таких мудрых и великих народа, как ваш и наш; Эллада и Согдиана станут двумя дружественными государствами, и от этого союза будет польза и вам, и грекам. Туда и обратно пойдут богатые караваны. Греки многому научат вас, и вы многому научите греков. Наступают славные времена, Спитамен, славные времена! Я радуюсь новостям, как ребенок, и хочу, чтобы и ты радовался со мной, мой дорогой Спитамен, мой друг, ближе которого для меня нет никого во всей Согдиане!

Он схватил Спантамано за руки и, гордо откинув красивую голову, долго смотрел прямо в синие глаза согдийца. И под этим сияющим взглядом лицо Спантамано постепенно прояснилось. Складка меду круто вскинутыми бровями разгладилась. С резко очерченных губ исчезла холодная усмешка. Спантамано широко и ласково улыбнулся. Он опять вздохнул - на этот раз с тем глубоким облегчением, каким вздыхает пастух после трудной, но удачной переправы через бурный горный поток.

- Ты никогда не обманывал меня, Паллант, - сказал Спантамано мягко. Что бы ты ни сказал, все сбывается. Поэтому я верю тебе и сейчас. Пусть тебе и твоим близким будет благо. Ты укрепил мой дух, и я теперь знаю, что мне делать. Прощай, мне надо спешить в Мараканду. Мы еще увидимся. И наша новая встреча будет, наверное, не такой, как сегодня. Возможно, Спантамано наклонился к уху Палланта, - я скоро стану царем Согдианы.

Когда он направился к выходу, перед ним, перебежав двор, остановилась гречанка лет пятнадцати в белой короткой тунике. Ух, какая чернушка! Кожа - смуглая до темно-бронзового оттенка, волосы - блестящие, будто их смазали маслом, широко разросшиеся брови, чуть вздернутый, немного припухлый нос, алые губы крупного, но красивого рта, тоненькое, маленькое, ладно скроенное тело, - где, дай Охрамазда памяти, видел Спантамано эту девушку?

- Радуйся, Спитамен! - воскликнула гречанка смущенно.

- Радуйся, душа моя. Но... кто это? - спросил потомок Сиавахша у собравшегося его проводить Палланта.

- Не узнал? - Паллант засмеялся. - Эгина, моя сестра.

- Эгина? - Спантамано вытаращил глаза. - Так выросла?

- Время идет, мой друг.

- Да-а. - Согдиец ласково улыбнулся Эгине. - Вон какой ты стала. Ну, жених есть? Скоро будет свадьба?

Она вспыхнула, закрыла лицо рукой и убежала.

- Все время вспоминала о тебе, - сказал Паллант. - Ну ладно. Я пойду с тобой до ворот. Или останешься на ночь? Ведь сколько лет не виделись.

- В другой раз, Паллант, в другой раз. Я спешу. Встретимся еще.

Мараканда была древней столицей Согдианы. Говорили, что ее построил царь Кай-Ковус, отец легендарного Сиавахша.

Во времена Спантамано уже никто не мог точно сказать, когда возник этот город и почему он стал именоваться Маракандой. Одни утверждали, что название происходит от слова "Марра-Кан"; то есть Город Рубеж. Возможно, через местность, где воздвигали поселение, пролегала граница между двумя владениями. Другие видели в Мараканде "Самара-Кан" - Город Плодов, или "Самара-Канда" - Город Сладких Плодов. Третьи доказывали, будто его следует называть "Се-Мург-Кае" - Город Двуглавых Птиц, ибо семург является священной птицей восточного сказания. Неизвестно, кто был прав, но к Мараканде подходили все три названия: он и сейчас стоял на рубеже - между речной долиной и горным хребтом, славился сладкими плодами, а изображения двуглавых птиц украшали все дворцы и лачуги города.