Соглашение (ЛП)

Я делаю глубокий вдох и выхожу из машины. Линден делает то же самое. Он обходит машину и сжимает меня в своих крепких объятиях.

- Не волнуйся, - говорит он, прижимаясь щекой к моей макушке, а затем целует меня, - Я с тобой.

И часть моих сомнений разом уходит, словно дождь в землю. Я закрываю глаза и позволяю себе ещё немного понежиться в его объятиях. Он здесь, со мной. Моя скала.

Отпускаю его, и мы идём к двери. Обычно я не стучусь, но сейчас, думаю, это стоит сделать.

Дверь открывается, и на пороге стоит мой отец. И вдруг я забываю, что мне тридцать, мне кажется, что я тринадцатилетний подросток. Он выглядит также, высокий, загорелый, тёмно-карие глаза и властные манеры.

Но когда он видит меня, то улыбается и превращается из пугающего подозрительного отца в кого-то, кто действительно рад меня видеть.

- Моя маленькая девочка, - говорит он и выходит на крыльцо, чтобы обнять меня. Он держит меня в своих объятиях, кажется, целую вечность, и, думаю, Линдену становится немного неловко.

Наконец, он отстраняется и смотрит на меня сверху вниз.

- Ты прекрасно выглядишь.

Он поворачивается к Линдену и протягивает ему свою руку.

- Вы, должно быть, Линден. Я много слышал о вас.

- Надеюсь, только хорошее, - говорит Линден. Классический ответ.

- Она говорила, что вы пилот, - отвечает папа, и его глаза на мгновение загораются огнем, затем он опускает голову и смотрит вниз. - Ладно, проходите уже, а то мы все тут замерзнем.

Как только мой папа поворачивается и заходит внутрь, Линден награждает меня пытливым взглядом. Я знаю, ему интересно, и чувствую себя полной идиоткой, потому что просто забыла. Да, я забыла, что самолеты одно из увлечений моего отца и Нейта. Когда Нейт был ещё совсем маленький, папа брал его в аэропорт, смотреть, как взлетают самолёты. Позже у Нейта появился дистанционный вертолёт, и действительно было здорово управлял им.

Но потом его болезнь перешла в наступление, и мы всё реже стали доставать вертолёт, а в аэропорты он и вовсе почти перестал ездить. Нет, мой отец не хотел, чтобы Нейт стал пилотом, да и Нейт долго не мог определиться с выбором, ему много чего нравилось.

Думаю, именно это его огорчало больше всего. Нейт никогда не думал о себе, как о больном, даже когда ему стало совсем плохо. Он обладал поразительным оптимизмом и верил, что всё наладится. Он действительно думал, что будет жить вечно.

- Стефани, - мягко говорит Линден, беря меня за руку, - с тобой всё в порядке?

Я киваю и проглатываю комок в горле.

- Да. Просто кое-что вспомнила.

- Своего брата?

Я снова киваю. Я никогда и ни с кем не говорила об этом, и с Линденом в том числе. Я сама редко думаю о нём. Просто так легче. Когда я вспоминаю Нейта и думаю, каким бы он был сейчас и какой бы была наша жизнь, я впадаю в своеобразный ступор.

Как бы сильно ты не отталкивал и игнорировал её, боль утраты никогда не уйдёт.

Мы заходим в дом, и я сразу чувствую знакомый запах... запах дома. Куда бы ни закинула нас жизнь, место, где мы родились и выросли, всегда будет больше, чем просто крыша над головой.

Мы разуваемся, я беру Линдена за руку и веду в сторону кухни. Там мы находим маму, которая выглядит как всегда потрясающе. Её волосы убраны наверх, поверх платья надет белый фартук, а на ногах лаковые лодочки.

Я говорила, что именно мама привила мне любовь к моде? Чтобы она ни делала - ухаживала за Нейтом или играла со мной в игрушечных лошадок - она всегда была собранной и выглядела потрясающе. Даже сейчас, когда мои родители уже далеко не так молоды (маме скоро стукнет шестьдесят) она выглядит так, словно сошла со страниц Отчаянных Домохозяек.

- Привет, дорогая, - говорит она, затем видит Линдена и широко улыбается, демонстрируя белоснежные зубы. – Привет, Линден. Как добрались? Надеюсь, вы не попали в пробку.

- Отлично, - говорю я, она подходит к нам и вытаскивает стулья.

- Присаживайтесь, - отвечает она, а когда мы не двигаемся с места, добавляет, - Можете пройти в гостиную к отцу. Он только что открыл бутылку виски. Линден, ты шотландец и должно быть ты любишь виски.

- Люблю, - говорит Линден с ещё большим акцентом. За время нашего общения его акцент возымел эффект и на меня.

Моя мама ведёт нас через столовую в гостиную, где отец действительно сидит в своём кожаном кресле, потягивая тёмный напиток из хайболла (прим. хайболл – специальный стакан для виски). Он кивает в сторону дивана, и мы садимся.

Это немного странно, быть с Линденом на людях. По нашему, ну... соглашению, мы должны держать все в секрете. И теперь, когда мы вместе сидим на диване, я не знаю, что мне делать со своими руками. Мне нужен был Линден ради опоры, и я хочу, чтобы родители одобрили его, но я не знаю, как мы должны вести себя друг с другом. Мы никогда не говорили об этом.

Но Линден сразу же обнимает меня и прижимает ближе к себе. Он всё берёт в свои руки. И у меня нет никаких возражений.

Мой отец удивленно приподнимает одну бровь и смотрит на нас.

- Я что-то пропустил? - спрашивает он.

Да, наверное, это потому, что тебя не было рядом несколько лет, хочу сказать я. Но не говорю. Я здесь не ради этого.