Соглашение вора

Кларенс Ритье, маркиз Дюкар и возможный наследник власти в Давиллоне, стоит чему-то случиться с герцогиней (храните ее боги) был крупным, как бык, а барон Дорелль напоминал ласку. Черты Дюкара были широкими, он словно смотрел на жизнь, прижав лицо к окну, и все его тело было таким же. Его сухие каштановые волосы были скрыты под париком длинных каштановых кудрей, уложенных должным образом, его пиджак и брюки были из лучшей коричневой ткани — но хоть его портные и старались, все плохо сидело на нем. Быка можно нарядить, но он останется быком.

Бальный зал поместья был полон разговоров, танцев и блуждающих аристократов. Их было так много, что Ритье был уверен, что скоро увидит их под потолком, и их одежда будет хлопать вокруг них. Почетный гость Уильям де Лорен не явился, может, опоздает на пару часов, но скорее устроит маркизу фиаско. Такой была цена власти и привилегий.

Ритье повернулся, глядя на раздражающих существ в его доме, и чуть не сбил одно из них. Красивая молодая женщина с бирюзовыми глазами, париком светлых волос и в бархатном зеленом платье с низким вырезом шла мимо, пока он размышлял, и он чуть не раздавил ее.

Еще одна бабочка.

— Прошу прощения, мадемуазель. Я так неуклюж. Простите.

— Хм? О! — девушка присела в реверансе, лицо было пустым. — Ничего страшного, милорд.

— Рад слышать. Могу я узнать ваше имя?

— Мадэлин Валуа, милорд, — сказала она. — Вечер прекрасен, милорд, если можно так говорить.

Дурочка.

— Рад знакомству, Мадэлин. И я рад, что вам у меня нравится.

— И я рада, — выдохнула она.

Он невольно сжал руки и зубы.

— Мадемуазель Валуа, боюсь, мне нужно повидать других гостей. Простите?

Она присела в реверансе, хихикая. Ритье убежал так быстро, как только позволяла вежливость.

* * *

Мадэлин закатила глаза, глядя вслед маркизу, и подавила смех. Мучить аристократов было весело, но близилось время для Мадэлин исчезнуть.

Она величаво поднялась по широким ступеням в ковре, они вели к балкону в доме, откуда было видно весь бальный зал. Она убедилась, что за ней никто не следит, Мадэлин скрылась за перилами балкона, пропав из виду для обитателей нижнего этажа. Она быстро бросилась к ближайшей двери, позволяя себе (и Ольгуну) послушать миг, есть ли звуки за ней, а потом проникла внутрь.

Это была гостевая комната, судя по простой кровати, шкафу и трюмо, которые она заметила, пока дверь не закрылась. В комнате снова стало темно, и лишь мерцали звезды, едва заметные за деревом у окна.

За секунды Виддершинс сняла бархатное платье, свернула его беспечно. Прохладный воздух комнаты вызвал мурашки на ее коже. Стоять почти без одежды было неудобно, и она надела черную тунику и перчатки, которые достала из мешка, скрытого под юбкой платья (она поблагодарила богов соглашения за дурацкие пышные юбки в этом году. Она могла спрятать там два мешка, еще три наряда и мула. Запихивая платье в мешок, она испортила кольца в юбке, и менять их было недешево, но все сразу не получишь, да). Она запихала платье в мешок, за ним отправился жуткий парик. Пояс инструментов и отмычек был на ее талии, рапира — на спине, волосы она убрала назад черной нитью. Она была готова идти.

— Мадэлин Валуа покинула бал, — прошептала она. — И просила передать извинения.

Ольгун рассмеялся.

— Хорошо, — тихо продолжила она, — не важно, что получим, пока ясно, чье оно, — Виддершинс нащупала дверь, пока говорила, двигаясь беззвучно, как призрак кошки. — Как только мы…

Ее правая нога что-то задела, и это что-то зашуршало по ковру, она чудом не наступила на это, когда вошла в темную комнату.

Виддершинс застыла, как статуя, и насторожилась. Зрение не помогало во тьме, уши не улавливали шум, кроме ее колотящегося сердца, а нос… стойте! Она что-то знакомое учуяла.

Ужасно медленно Виддершинс вытащила огниво одной рукой и кубик железа другой. Это был маленький фонарь, который она получила за большие деньги. Масла внутри кубика было мало, хватило бы минут на пять. Но его было легко спрятать в сапоге. Виддершинс зажгла фонарик, направила лучик себе под ноги.

Одна из служанок маркиза, судя по форме. Она лежала на полу, одна рука вытянулась за головой. Виддершинс пнула на пути к двери безжизненную руку. Рот бедной женщины был искажен в выражении ужаса. Спереди ее платье было в крови.

Было что-то ужасно хладнокровное в этом, и голова Виддершинс кружилась. Служанку не могли убить здесь, крови на ковре было мало. Кто-то вскрыл грудь женщины и бросил тело тут… Зачем? Чтобы спрятать хотя бы ненадолго.

Виддершинс с ужасом поняла, что убийца все еще тут. Или кто-то затаил обиду на служанку, и она не была намеренной жертвой. Скорее всего, она увидела то, что не должна была.

А если кто-то и умрет сегодня, то догадаться, кто жертва, было просто.

— Ох, елки… — ее удача ведь не была такой плохой? Каковы шансы, что…?