Соглядатай

Она быстро допила коктейль.

— Значит, с программой все в порядке?

— Говорю же тебе... Зря ты взбесилась из-за этого письма. Считай, что Пэт Треймор оказала тебе любезность.

— Я знаю... Просто...

От «манхэттена» ее развезло. Он должен заставить ее немного поесть.

— Эбби, расслабься. Я принесу сюда поднос.

— Да... Это неплохая идея. Тоби, ты отдаешь себе отчет, что через пару часов я стану вице-президентом Соединенных Штатов?

— Конечно, сенатор.

— Разумеется, это парадная должность. Нечто вроде свадебного генерала. Но если я буду хорошо работать, никто не сможет обойти меня в следующем году, когда будут выбирать кандидата в президентское кресло. А именно этого я и собираюсь добиться, Тоби.

— Знаю, сенатор. — Тоби снова наполнил стакан. — Я приготовлю тебе омлет, а потом ты часок отдохнешь. Сегодня твой вечер, Эбби.

Тоби встал, не в силах видеть внезапно изменившееся выражение ее лица: на нем отразились глубокая печаль и тоска. Ему вспомнился тот день, когда Эбби принесли извещение об отказе в получении-стипендии в Рэдклифе. Тогда она пришла к дому, где он стриг газон, показала ему письмо, потом села на ступеньку крыльца, обхватила ноги и опустила голову на колени. Ей было восемнадцать лет. «Тоби, я так хочу поехать туда! Я просто не могу всю жизнь гнить в этом вонючем городишке. Не могу...»

И тогда он предложил ей обратить внимание на это ничтожество, Джереми Сондерса.

Неужели теперь кто-то снова пытается разрушить ее надежды?

Тоби пошел на кухню и принялся готовить. Но мысли были далеко: он пытался представить, как изменится его жизнь, когда Эбби поднимется на следующую ступеньку, и только один-единственный шаг ей останется сделать, чтобы стать президентом.

Его отвлек телефонный звонок. Звонил Фил.

— Сенатор в порядке?

— В порядке. Слушай, я готовлю ужин и...

— Я раздобыл информацию, которая тебе нужна. Угадай, кто владелец дома Пэт Треймор?

Тоби ждал.

— Сама Пэт Треймор, вот кто. Домом распоряжались по доверенности много лет, с тех пор как девочке исполнилось четыре года.

Тоби беззвучно присвистнул. Эти глаза, эти волосы, весь ее облик... Как же он раньше не догадался? Из-за своей тупости он чуть не прошляпил самое главное.

— Ты слышишь меня? — раздраженно спросил Филипп. — Я говорю...

— Я понял тебя. Теперь держи рот на замке — чего сенатор не знает, о том у нее голова не болит.

Вскоре Тоби вернулся в свою квартирку над гаражом. По его настоянию Абигайль согласилась посмотреть программу в постели. В восемь часов он подгонит машину, и они поедут в Белый дом.

Тоби дождался начала программы, потом тихо ушел к себе. Его машина, черная «тойота», стояла на подъездной дорожке. Тоби принялся толкать ее, пока не выкатил на улицу. Эбби незачем знать о его отсутствии.

Оставалось меньше полутора часов, чтобы прокатиться до дома Пэт Треймор и обратно.

А больше ему и не потребуется.

Глава 41

Пэт проехала Массачусетс-авеню, перевалила через мост Буффало и въехала в Джорджтаун. У нее начиналась мигрень — тупая боль пульсировала в висках. Она вела машину автоматически, едва замечая светофоры.

Вскоре Пэт добралась до Тридцать первой улицы, повернула за угол и через минуту остановилась у своего крыльца. Она поднялась по ступенькам, нащупала в сумочке ключ, открыла замок, толкнула дверь и оказалась в тишине темной прихожей.

Закрыв дверь, она бессильно оперлась на нее. Пальто давило на плечи. Пэт сняла его и отшвырнула в сторону. Она подняла голову и уперлась взглядом в ступеньку за поворотом лестницы.

Там сидела девочка. Девочка с длинными темно-рыжими волосами. Она подпирала ладошками подбородок и с любопытством смотрела вниз.

«Я не спала, — вспоминала Пэт, — я услышала звонок дверного колокольчика и пошла посмотреть, кто пришел. Папа открыл дверь, и кто-то пронесся мимо него. Он рассердился. Я побежала обратно в постель. Услышав первый выстрел, я не сразу спустилась вниз. Продолжая лежать в постели, я позвала папу... Но он не пришел. До меня донесся еще один громкий хлопок, и только тогда я побежала в гостиную. А потом...»

Ее била дрожь. Пэт юркнула в библиотеку, налила в первый попавшийся стакан бренди и быстро выпила. Почему Абигайль Дженнингс так потрясло это письмо? Она впала в ярость, затем гнев сменился паникой и отчаянием...

Почему?

Этому нет никакого разумного объяснения.

«И почему я так расстроилась, когда читала письмо? Почему я расстраиваюсь всякий раз, когда читаю его? И Тоби смотрел на меня с такой лютой ненавистью... А как он кричал на сенатора! Он не успокаивал ее, нет. Скорее, он хотел ее о чем-то предупредить. Но о чем?» Пэт мучительно искала ответы на эти вопросы.

Она свернулась калачиком в углу дивана, обхватив руками колени. «Я часто сидела так, когда папа работал за этим столом», — вспоминала она.

«Ты можешь остаться здесь, Кэрри, только обещай не шуметь».