Соглядатай, или Красный таракан

И я увидел женщину, над которой возвышался мой друг Юра, и его голова была запрокинута назад, и он пока ещё не видел меня. Женщина, впрочем, тоже не сразу обратила внимание на явившегося хозяина квартиры. Её широко раскрытые глаза скользнули по мне, но не остановились, как не остановилась и сама женщина, ритмично и яростно двигавшая разгоряченными чреслами, и не остановились её руки, поглаживавшие и вжимавшие в себя бедра её партнера. И все-таки её взгляд вновь скользнул по мне, и я увидел то, что и хотел увидеть: недоумение, испуг, боль, стыд, разочарование. Но и в моих глазах она, видимо, прочла то же самое. Я никак не ожидал, что когда-нибудь увижу Наташу с другим мужчиной. Кого угодно – только не её.

С тех пор, как мы познакомились, она демонстративно избегала всех этих попоек в художественных мастерских, которые иной раз заканчивались такими оргиями, перед которыми меркнут фантазии Калигулы и даже Казановы. Свобода духа порой самым странным образом смешивалась со свободой плоти, освобождая её от всевозможных табу и ограничений. Может быть, я и не женился только по той причине, что слишком много нагляделся на вполне приличных дам, имеющих хорошее воспитание и образование, но, однако, обо всем на свете забывающих на вакхических пирах. Какая-нибудь ангелоподобная девица, чело которой, кажется, вот-вот охватит нимб святости и непорочности, с невинным видом, играя и шутя, могла сама предложить поиграть в «ромашку» или без всякого стеснения сыграть роль Марии-Магдалины. А потом, спустя какое-то время, я узнавал, что она удачно вышла замуж, стала благопристойной дамой и муж носит это сокровище буквально на руках. Знал бы он, бедолага, на чем её носили на наших вечеринках!

Я, конечно, не считал Наташу исполненной святости, но, честное слово, даже и подумать не мог, что она способна заняться любовью с моим лучшим другом, да, к тому же, в моей квартире.

Юра, почувствовав перемену настроения своей партнерши, оторвал взгляд от потолка и тоже увидел меня.

– Извините, – сорвалось с моих губ. – Я не хотел… Извините… Никак не ожидал…

Они, застыв, глядели на меня. Я глядел на них. И может быть, впервые в жизни мне стало стыдно.

Я ощущал крепкий запах пота и разгоряченной плоти, слышал нечленораздельное, животное урчанье – и это было отвратительно! Но, вглядевшись пристально в лицо Наташи, я понял смысл фразы из старинных романов: «Она источала счастье». И впервые увидел её упругое, лёгкое тело, золотистую кожу, яркие смеющиеся глаза, лебединый изгиб тонких рук, ореол волос… Ничего этого я не видел прежде. Ну, почему же, почему? Неужели потому, что унизив её своими грубыми мыслями, потерял истинную зоркость? И вот увидел: сначала – как грязную картинку типа тех, что рисуют в общественных уборных, и сразу, без перехода, нюансов и полутонов – портрет завораживающей, чувственной, невероятной красавицы! Одна и та же женщина могла вызвать и любовь, и омерзение. Но разве я прежде об этом не догадывался? Конечно, догадывался, но прочувствовал всё это впервые. За какие-то доли секунды про-чув-ство-вал, про-чув-ство…

– Я не хотел… Случайно получилось…

Моё смущенное бормотанье наконец произвело нужное действие: Юра непостижимым образом мгновенно переместился ко мне и, подталкивая меня плечом к двери, страшно вращал глазами и зловеще шептал:

– Убью, гад! Я тебя, как человека, просил…

– Как ты мог? – отвечал я таким же зловещим шёпотом. – Наташку?! Сюда? Ко мне? Ну, не сволочь ли ты после этого?

– Это ты сволочь: и сам не ам, и другим не дам, – Юра, побледнев, двинул меня в подбородок точным и резким ударом кулака. – Мазохист х… в! Себя сколько угодно можешь мучить, но женщину-то за что?

– Да пошёл ты на х…!

Он снова толкнул меня, и я, не удержавшись, упал.

– Мальчики, прекратите! Сейчас же! Я сказала!

Снизу я видел Наталью, возвышавшуюся надо мной, как монумент.

– Какая ты большая! – изумился я. И понял, что сказал глупость. Но надо же было хоть что-то сказать.

– Да, я большая, взрослая женщина…

Она ещё что-то говорила, но что именно, я не понял, потому что Юра пнул меня под ребро, и так больно, что пришлось свернуться калачиком.

– Что он тебе сделал? – сказала Наталья Юре. – Это он должен тебя бить. За то, что ты – лучший друг! – в его квартире трахаешь его подругу. На его месте я бы размазала тебя по стенке…

– Ему слабо, – усмехнулся Юра. – Он скорее тебя побьёт, чем меня тронет. Он меня к тебе ревнует…

– Что?

Юра не успел сказать в ответ ни слова, потому что я ухватил его за ноги и резко рванул на себя. Он упал навзничь, и я, оседлав его, вцепился мертвой хваткой в горло бывшего друга. Он пытался сбросить меня, хрипел и брыкался. Со стороны всё это, наверное, выглядело довольно презабавно, если учесть, что я никогда ни с кем по-настоящему не дрался. Не было такой необходимости. Ну, разве что в школе, да в институте на первом курсе, когда я ещё ходил на дискотеки. А потом – ни разу, как-то обходилось…