Соглядатай, или Красный таракан

Я бы тоже куда-нибудь уехал. Но зачем? Впереди самого себя я бегать не умею, и если даже постараюсь убежать, то ведь всё равно остановлюсь, чтобы перевести дух – и ап! вот она, моя суть, пронзительно улыбаясь, уже похлопывает меня по плечу и холодной рукой навешивает на грудь как ордена все мои «ракушки»…

Ты уехала от Ивана. Но он уже сидел в тюрьме. Его не было рядом. Или всё-таки был? Может, в вашем доме обитал его фантом – тот энергетический двойник, который есть у каждого человека. Чудики-ученые будто бы зафиксировали это явление своими высокочувствительными приборами. И коли это так, то незримое присутствие двойника Ивана доставляло тебе беспокойство, охотно в это верю… Но ты уехала не от него. Ты уехала от самой себя. И ещё от той жизни, которую за жизнь не считала. Но первое навряд ли тебе удалось, а вот насчёт второго – что ж, посмотрим…

Но где же, где же хоть одно упоминание о госпоже Песьеголовой и её внуке? Наверное, Наталья что-то такое навоображала, придумала красивую версию, а на самом деле ещё неизвестно, то ли что-то было на самом деле, то ли померещилось… В бабкиных записках названо много людей, и если захотеть, то некоторых из них ещё можно найти в живых, поговорить с их родственниками… Только зачем? Мне это неинтересно. И даже до этой Песьеголовой мне нет никакого дела; может, она и неправедно прожила свою жизнь, и навредила кому-то, и что-то не так делала, но мне ли о том судить? Я и сам – невыносимый, грязный, развратный, шкодливый, дрянь дрянью! Но об этом знаю только я, и порой самого себя стыжусь…

(начало абзаца тщательно вымарано)… как приличные, чистенькие и благополучные дети бегут от своего опустившегося отца-пропойцы. А он, быть может, носит в огрубевшем, немытом, вонючем теле чистую и светлую душу – то, что вознесёт его над всеми нами, внешне приличными и пристойными, пахнущими парфюмом и дезодорантовой свежестью.

Я не тот, за кого себя выдаю. Я тот, каким вы меня хотите видеть. И я тот, кого я старательно изображаю – для вас, для себя… Но на самом деле я – другой! Впрочем, какая вам разница? Вы видите того, кого видите – приятный, хороший парень, не правда ли, и к тому же небесталанный, и этого вам достаточно, не так ли? Будьте спокойны, дорогие товарищи! Всё – хорошо, всё – путём, всё – нормально, и даже если ненормально, то всё равно постараемся изобразить так, как надо, и – с оптимизмом, альтруизмом и всякими прочими «измами», какие вам нравятся. Пусть всё будет хорошо! Правда, это ещё не значит, будто то, что вам кажется хорошим, на самом деле таковым является. Меня тошнит от того, что нравится вам. Тош-нит! Но ведь и вы скривитесь от каких-то моих пристрастий, не так ли? А особенно мне муторно видеть благоразумные и глубокомысленные лица, вроде вашей физиономии, например. Что? Она у вас не такая? Да что вы говорите, милейший! Подойдите к зеркалу… Ну и как? Ха-ха!

Послушайте, вам ещё не надоели мои гадости, а? Ну, перелистните же скорей страницу! Не хотите? Или не можете? Тогда я вам вот что скажу: вы, оказывается, вдобавок ко всему ещё и в себе не уверены, иначе пропустили бы всю ту галиматью, что я тут выдаю, и ваши глаза равнодушно и спокойно заскользили бы по тексту вниз…

Выслушав Наташину версию в моем пересказе, Юра энергично отрубил:

– Ерунда! Если бы меня дубасили актеры, я бы сразу догадался: инсценировка! Серега, меня били по-настоящему.

– Может, эти обалдуи и были настоящими, а вот мент – липовый…

– В таком случае его надо брать в основной состав нашего театра. Потрясающе сыграл роль! Впрочем, я тогда ничего не соображал… Волнение, знаешь ли, стресс… Всё, как в тумане… Вот попроси меня описать физиономию этого мента, я ничего не вспомню, кроме форменной фуражки…

– И ничего, ничего не заподозрил?

– Знаешь, я уже потом подумал, что он слишком как-то вдруг под рукой оказался. Так не бывает. Ты, наверное, замечал такую странную вещь: когда спешишь куда-нибудь, то, как правило, ни машину не застопишь, ни автобусов нужных нет – мечешься, как дурак, и всё без толку. Но зато, когда эти автобусы или такси тебе без разницы, они тут как тут. Вот так же и с милицией: нужна тебе её помощь – попробуй дождись, а когда ты век бы ментов не видал, они сами к тебе цепляются. Один ко мне на вокзале пристал: покажи документы, что тут делаешь, не из Ангарска ли едешь, очень уж похож, мол, на одного типа… Даже в отделение меня увёл, чтобы навести справки через какую-то их службу, что я – это я. И ведь даже не извинился потом! А этот прибежал сам, культурный, вежливый… Нет, так не бывает. Вот об этом я и подумал. Хотя тут же сам себя и опроверг: стечение обстоятельств, исключение из правил…

– Эх ты, хоть бы словом обмолвился о своих сомнениях! У меня ведь тоже было какое-то смутное ощущение тревоги. Но я решил, что это из-за того, что мент для меня – это как бы олицетворение власти. А её я всегда опасаюсь.