Согнутая петля

Я собирался убить его обычным складным ножом, специально купленным для этой цели, – позже я вынул его из кармана и показал Вам как собственный нож. Затем я намеревался вложить оружие в его руку и оставить в пруду, создав картину самоубийства.

По ошибке я выхватил свой собственный складной нож – тот, что с именем Маделин, нацарапанным на лезвии; он был у меня с детства, его тысячи людей видели у меня в руках в Америке. Но отступать было уже поздно. Вы помните, что при всем Вашем усердии Вы не смогли связать этот нож с обманщиком. Но на меня через него Вы должны были выйти достаточно быстро.

А хуже всего было то, что в тот же вечер я зашел настолько далеко, что упомянул об этом ноже при всех в библиотеке. Рассказывая о происшествии на «Титанике», я описал, как встретил настоящего Патрика Гора, как мы сразу же стали бороться и как мне – увы! – помешали пойти на него со складным ножом. Более глупого доноса на самого себя трудно было представить. Причиной ошибки была попытка сочинить слишком художественную ложь и рассказать всю правду, кроме того, что нужно было скрыть. Предостерегаю Вас от этого!

Вот так я и стоял у пруда, зажав в руке, одетой в перчатку, эту адскую штуку с его отпечатками пальцев. А люди бежали ко мне. Я вынужден был принять незамедлительное решение.

Оставить нож я не осмелился. Поэтому я завернул его в носовой платок и положил в карман.

Уэлкин увидел меня, когда я прыгал за своими протезами к северной стороне дома. Потом я решил, что мне лучше говорить, что был на южной стороне. Нести с собой нож я не осмелился, поэтому мне пришлось его спрятать до тех пор, пока не подвернется случай незаметно избавиться от него. И я утверждаю, что теоретически выбрал очень надежный тайник. Ваш сержант Бертон признал, что был один шанс на миллион найти нож в кустарнике, предварительно не вырвав с корнем все растения.

Вы скажете, это судьба подбрасывает мне такие противные обстоятельства? Ну, я не знаю. Правда, я был вынужден с самого начала изменить свой план и поддержать версию убийства. Да, Ноулз, с его благородными порывами, сразу же предоставил мне алиби; он намекнул на это до того, как я покинул дом в тот вечер; и на следующий день я был готов к встрече с Вами.

Остальное легко вычисляется.