Согрей меня

Какая она всё-таки красивая, размышлял Стас, и совсем не похожа на Настю. Та жадно ловила любой брошенный на неё мужской взгляд, купалась во внимании. Ей было важно, чтобы каждый ею восхищался, обожал и боготворил. Дай бывшей волю, она бы взобралась на бронзовый пьедестал, да на нём и осталась – украшать собой жизнь унылых человечишек. Как Стас на неё повёлся? В какой момент решил, что с этой истеричной и невротичной женщиной можно построить нормальную семью?

Настя всегда остро нуждалась во внимании – мужчин, женщин, детей или животных, без разницы. Бывшая жена, как бабочка, раскрывала расписные крылья, парила над миром и людьми, насильно очаровывая всех и каждого. Со временем Стас начал подозревать, что Настина жажда внимания – что-то ненормальное. Но было уже поздно.

Мара же будто бы не замечала, с каким интересом смотрят на неё, как любуются ею мужчины. Просто жила, в гармонии с собой и своей внешностью, не требуя ежесекундного подтверждения собственного превосходства. Стас смотрел на Марьяну, ловил реакции завороженно, и только удивлялся, до какой степени Мара и Настя разные.

Слегка наклонив голову, Стас грел руку о кофейную чашку, а Мара смотрела на него с любопытством. Не торопила, не нервничала: просто пила горячий шоколад и ждала, когда Стас готов будет ответить. Длинные ресницы казались невероятно тёмными, почти чёрными, на фоне бледной фарфоровой кожи, а пухлый рот был создан специально для поцелуев.

Моргнув, Стас отогнал греховные мысли и улыбнулся. Как он надеялся, приветливо:

– Просто ехал и приехал.

Мара прыснула, перевела взгляд на улицу, и мечтательное выражение мелькнуло на лице.

– Иногда я тоже так хочу, – вздохнула и улыбнулась своим мыслям светло и мягко. – Сесть в машину и поехать, куда глаза глядят.

– Отличный опыт, если только в этот момент не пытаешься от кого-нибудь убежать.

– А от кого убегал ты?

– От себя, – пожал плечами, но глаз не отвёл, хотя очень хотелось.

Стас не привык расписываться в собственных слабостях, но с Марой удивительно легко и просто было разговаривать. С ней хотелось говорить.

– Получилось? – спросила с грустью, точно зная, что от себя не убежишь.

– Нет. Но итог путешествия мне нравится.

– Мне тоже.

Лишь на мгновение, на её щеках появился самый очаровательный румянец, но Мара снова спряталась за большой белой чашкой и хитро посмотрела на Стаса из-под опущенных ресниц.

Храни меня Бог, подумал Стас. Она же кокетничает! От этой мысли его окатило кипятком, но тоненький голосок сидящего внутри обиженного мальчика ехидно спрашивал: «Только с тобой кокетничает? И чем ты такой особенный?»

Нельзя об этом думать! Нельзя слушать! Но, когда на невероятно красивую блистательную Мару пялились все, кому ни лень, так сложно было не сравнивать себя с другими, не задумываться о её улыбках.

Всем ли она так улыбается? Может быть, потому Андрей поплыл, что она вот именно так на него смотрела и так улыбалась? А какой она была с мужем?

К чёрту! Между ними пока нет ничего серьёзного – по сути, лишь вчера нормально познакомились, что толку загоняться?

Но не думать не получалось. Слишком громким был голосок обиженного маленького мальчика, никогда не знавшего любви. Он заставлял сомневаться, насмехался над Стасом, мерзкий в своей сути, непроработанный сломанный элемент.

«Надо пойти к психоаналитику».

Обжегшись на молоке, дуешь не только на воду, даже ледяное вино готов бесконечно остужать.

В воздухе пахло кофе и цветами, Мара мечтательно улыбалась, пила маленькими глоточками свой наверняка слишком приторный шоколад. Стас был уверен: Мара любит сладкое, такая женщина и на вкус сладкая. Раз поцелуешь и уже никогда не забудешь.

Капелька шоколада осталась в уголке пухлого рта. Мара этого не заметила, и Стас ничего не смог с собой поделать: подался вперёд, протянул руку и, утопая в лазурном взгляде, пронизанном удивлением и любопытством, коснулся щеки Мары, её губ и задержался на подбородке.

– Стас…

Мара выдохнула его имя, и дыхание обожгло руку Стаса. Прошлось по коже лёгким дуновением ветра, и впервые Стас смог ощутить, что собой представляют те самые пресловутые мурашки.

Заискрило, разлетелся всполохами огонь вокруг! Стас вдруг забыл, где находится. Забыл, что в этом мире ещё существуют люди, кроме них с Марой, а Марьяна только дышала часто. Высокая грудь, обтянутая мягкой светло-кофейной тканью, вздымалась в такт дыханию, и на это можно было смотреть вечно.

«Если не отвернусь, случится беда. Прямо в зале этой крошечной кофейни».

– Ты испачкалась, – взяв себя в руки, улыбнулся Стас и, растерев каплю между пальцев, откинулся на спинку сиденья.

Вытирать руки не стал, лишь наслаждался ощущением бархатистой кожи на своих пальцах. Всё отошло на другой план, кроме дикого желания обладать этой женщиной. Неужели Стас сошёл с ума? Тронулся мозгами, если ни о чём не может думать, кроме как о её обнажённом теле в своей кровати, о румянце на щеках и этом взгляде, от которого всё внутри переворачивалось.

«Взбодрись, придурок!»

– Пора ехать, – сказал и не узнал собственного голоса. Неужели это он так хрипит?