Согрей меня

Упали на пол пальто, в разные стороны разлетелась обувь. Нетерпеливые руки мяли юбку, с мясом вырывали пуговицы рубашки, оглаживали обнажившуюся тёплую кожу. В комнате слышалось лишь тяжёлое дыхание, сбивчивое и прерывистое.

– В коридоре это не дело, – прохрипел Стас и, подхватив на руки Мару, понёс куда-то.

Она положила ему голову на плечо, боясь словами испортить момент. Да и к чему слова, если всё и так понятно? Всё, чего хотелось обоим: почувствовать друг друга без ненужных преград из остатков одежды.

Вновь Стас зажёг свет, и просторная спальня, в которой из мебели были только шкаф и кровать, показалась пустой и огромной.

Стас поставил Мару на пол, провёл пальцами по пунцовым щекам, обвёл контур припухших губ. Снова поцеловал, не в силах удержаться, Мара тихо всхлипнула, и звук этот вибрацией прошёлся по его нервам.

Стас погладил спину Мары, нащупал застёжку платья, и больше всего на свете захотелось рвануть её, уничтожить тем самым последнюю преграду.

Мягко повернул Мару, она подчинилась, только в спине сильнее прогнулась, когда Стас начал расстёгивать платье. Его пальцы дрожали, пока возился и ругался себе под нос, не понимая, как устроена эта адская штука.

Мара осталась в одном белье, дрожащая от предвкушения. Обернулась через плечо, заглянула, будто бы под кожу и медленно провела языком по нижней губе.

«Она меня точно погубит. А, и чёрт с ним».

Стас наклонился, поцеловал в шею, лизнул выступающий позвонок и проложил дорожку лёгких поцелуев по хрупким плечам. Он не хотел торопиться, хотя и сдерживаться больше не мог. И Мара почувствовала его – обернулась, вернула ласки сполна, наградила новыми.

Вновь подхватив Мару на руки, Стас отнёс её к кровати. На нём ещё оставались до боли тесные брюки. Положил Мару на спину, на серое покрывало, и её молочно-белая кожа контрастировала с тёмной тканью. Навис сверху, а Мара, бормоча под нос, всё-таки избавила его от штанов.

– Чтобы всё честно, – хитро прищурившись, сообщила, а Стас захохотал.

– Ты невероятная, Мара. Ма-ра… не имя, а чистое удовольствие…

– Только имя? – осмелев, Мара не могла и не хотела скромничать.

– О, не только… – сверкнул улыбкой, сел на колени между её ног, не дал закрыться, удержал за колено. Провёл вверх по бедру, задержался на мгновение и провёл пальцами вниз, то ли лаская, то ли мучая. – Настоящее искушение. Вся ты – искушение.

Он навис сверху, широкой спиной закрыл от всего мира, целовал жадно, удерживаясь от большего лишь чудом. Нет, торопиться некуда, до утра ещё далеко.

«Он лучший любовник, чем ты», – вдруг прогремел в голове ехидный голос Насти.

«Пошла к чёрту», – мысленно ругнулся, и фантом вспыхнул и опал искрами, растворился.

Стас ласкал тело Мары, дарил ей удовольствие, и вскоре не осталось ни единого сантиметра тела, не обласканного им. Мара металась по подушке, что-то хриплое и неразборчивое выкрикивала в потолок, сминала в кулаках покрывало. Когда их тела окончательно соединились, всхлипнула и заплакала.

– Больно? – Стас остановился. На лбу пульсировала вена, в глазах сквозила тревога, а предплечья, на которые он упирался, дрожали.

– Нет-нет, – обвила поясницу ногами и поцеловала. – Это… это просто слишком хорошо.

Лучшего ответа Стас не ждал, большей награды не требовал. Мир закрутился вихрем, в урагане этом утонули все звуки, и ничего важнее этого момента не существовало.

Когда удовольствие пронзило обоих, лишило способности думать, говорить и даже дышать, Стас поймал за хвост одну-единственную мысль:

«Не отпущу».

Глава 19

Месяц пролетел, как один миг. Мара была… счастлива. Стас приезжал, когда мог, иногда она прилетала к нему на выходные. Об их романе не знал никто, но если и догадывались, то деликатно молчали. Варя только смотрела пытливо, но ни о чём не спрашивала, хотя, Мара видела, сестра буквально лопалась от любопытства. Было в этом тайном романе что-то очаровательное и, Маре почему-то казалось, быстротечное. Отношения на расстоянии – удивительно волнующая вещь, но долго ли им отмеряно?

Они не говорили о будущем, почти не обсуждали прошлое, и лишь однажды Стас спросил о муже, изо всех сил пряча беспокойство за напускным равнодушием. Мара увидела его обнажённым не телом, но душой. Раненым и беззащитным.

– Я очень любила своего мужа, – призналась, потому что не могла и не умела врать. А главное, не хотела. Стас достоин большего, чем ложь, какой бы сладкой она ни была. – Он… Серёжа был замечательным человеком, добрым и мужественным. И я бы прожила с ним до самой старости, ни разу не пожалев о своём выборе. Но, увы.

Стас тогда лишь сжал челюсти, ощупал её лицо внимательным взглядом.

– А сейчас?

– Сейчас… – Мара не знала, какие слова подобрать, вздохнула тяжело. – Я иногда очень по нему скучаю. Но это прошлое, оно прошло.

Больше они к этой теме не возвращались, но порой, когда Мара засыпала в мужских объятиях, Стас слишком крепко её обнимал, вслушиваясь в неясное бормотание. Иногда ей снился Сергей и, наверное, она во сне называла его имя, потому что после Стас бывал мрачным и молчаливым.