Согрешить с негодяем

— Помимо репутации шалопая, у него еще есть титул и богатство. В конце концов, именно это имеет вес в обществе — положение и деньги, — напомнила Шарлотта. Она уже не улыбалась. — У Хэдли есть и то и другое, и он готов пустить их в ход ради твоего блага.

— Моя дорогая, — заговорила Ариэль после паузы, — с сожалением приходится констатировать, что колеса правосудия не всегда катятся прямыми дорогами. Здесь шепнут словцо, там окажут услугу, и, глядишь, правосудие покатилось в другую сторону.

Шарлотта поддакнула:

— Поверь мне, чего только я не насмотрелась за свою жизнь. Шеффилды пойдут на любые низости, лишь бы причинить тебе зло.

В глубине души Кьяра понимала, что они правы. Щеки у нее все еще горели.

— Поверить не могу, к чему вы все меня склоняете.

— Как ученые, мы должны объективно подходить к любой проблеме и с помощью логики пытаться найти приемлемое решение, — заявила Ариэль. — Даже если оно входит в конфликте нашими чувствами и представлениями.

— В теории это, конечно, замечательно. Но вот на практике… — Повисло молчание. Кьяра понимала, что у нее нет аргументов в свою защиту.

— Ну так что? — Кейт требовалась определенность.

«Он опасен», — снова промелькнуло в ее голове.

Но она была готова рискнуть, даже заложить душу дьяволу, лишь бы сын не оказался в лапах родственников мужа.

— Ладно, согласна, — пробормотала Кьяра. — Вы меня убедили. Будем надеяться, что этот маленький эксперимент не выйдет мне боком.

— Зато сезон станет незабываемым! — Улыбка Кейт вдруг исчезла. — Ох черт, мы ведь пропустим самое интересное!

Шарлотта тоже, казалось, огорчилась.

— О Господи, я совсем забыла про нашу поездку. Какая жалость, что мы согласились участвовать в симпозиуме в Университете Сент-Эндрюс.

Кьяра вспомнила, что Кейт с Шарлоттой послезавтра уезжают в Шотландию.

— Предательницы! — воскликнула она. — Сначала втравили меня в историю, а теперь бросаете.

— Для моральной поддержки у тебя будет Ариэль, — с виноватым видом сказала Шарлотта. — И Алессандра, которая в обществе чувствует себя как рыба в воде, не то что мы.

— Все правильно, — поддержала ее Кейт. — Ты прекрасно обойдешься без нас.

Кьяра сердито посмотрела на подруг.

— Хотелось бы в это верить.

Лукас задержался в дверях, наблюдая, как дядя переворачивает страницу в лабораторном журнале и продолжает писать. Может, это была игра света, но ему показалось, что его опекун похудел еще больше.

Громкий скрип пера заглушил шаги. И лишь когда он осторожно покашлял, Генри поднял голову.

— Лукас, какая неожиданность! Рад видеть тебя, мой мальчик. — Он кивнул в сторону буфета. — Налей себе бренди и посиди у камина, если не торопишься.

Лукас взял два стакана.

— Тебе налить?

— Может, немного хереса? Доктора взяли с меня клятву, что я вообще перестану выпивать. Но невозможно жить без маленьких поблажек себе.

— Знать об этом ничего не хочу, — сухо заявил Лукас.

В ответ дядя тихо засмеялся:

— Что-то новенькое.

— Да. И к черту все! — Ему хотелось, чтобы дядя громко расхохотался. Подав ему стакан, он чокнулся с ним.

— Мы что-нибудь отмечаем? — В голосе дяди слышались нотки радостного ожидания, что только укрепило желание Лукаса не разочаровывать его.

— Пока нет, — признался он. — Но у меня есть основания полагать, что мы близки к этому. — Сдвинув стопку книг по ботанике, Лукас присел на угол письменного стола. — Леди Шеффилд что твой английский шиповник — выносливая, гибкая и такая колючая, что отбивает всякое желание прикоснуться к ней.

— Леди удержала тебя на расстоянии вытянутой руки? — Генри удивленно приподнял бровь. — Такого не случалось, наверное, со времен, когда ты посещал школу и был прыщавым и тощим как щепка.

Лукас смущенно поерзал. Неужели он уже тогда гонялся за юбками? Может, теперь возраст дает о себе знать? Еще немного, и ему стукнет тридцать.

— При всей моей скромности, у меня не сложилось впечатления, что я ей не понравился. Мне показалось, что она вообще избегает мужчин.

— И не без оснований, — задумался дядя. — Я слышал, что Шеффилд был горьким пьяницей и распускал руки.

Из проведенного расследования у Лукаса сложилось такое же впечатление. Родители леди — богатый баронет и его амбициозная жена — решили обменять большое приданое на высокий титул. А потом бросили дочь платить реальную цену за этот брак.

— Она красивая? — спросил Генри.

— Очень, — подумав, ответил Лукас.

Генри печально улыбнулся:

— Умна и красива. Весьма редкое сочетание.

Лукасу вдруг стало не по себе, когда он подумал, что за все годы, которые он прожил у дяди, ему ни разу не пришло в голову поинтересоваться, почему тот не женился. Отойдя к буфету, Лукас снова наполнил свой стакан.

— Тебе никогда не хотелось привести жену в дом?

— Ах, работа — это такая ревнивая любовница, — засмеялся дядя как-то неискренно.

Лукас отвел глаза, бренди жег глотку. Только эгоистичный пьянчуга мог вести себя с дядей так, как вел себя он. Генри всегда был рядом, готовый выслушать его, разделить с ним и радости, и печали. И никогда не просил ничего взамен.