Согретые солнцем

– Я хочу сказать о себе, – заявила Геля, и все взгляды устремились в ее сторону. – Я стану самостоятельной без чьей-либо помощи. Чем мне сможет помочь, к примеру, Рома? Или Злата? Это они будут просить меня о помощи!

– Ты это твердо знаешь? – Мать укоризненно посмотрела на Гелю. – Почему ты такая самоуверенная? А если приболеешь? Если в жизни столкнешься с неудачами? Кто тебя поддержит?

– Мне хватит сил, чтобы выстоять, – уверенно заявила Ангелина. – Как-нибудь обойдусь без того, чтобы сестры мне мандарины в больницу передавали!

– Обходись! – сказала Злата. – Если ты считаешь меня слабой, то глубоко ошибаешься! Я раньше тебя стану самостоятельной!

– Это как же? – усмехнулась Геля.

– Ты поедешь учиться в институт, который далеко от дома, а я – в райцентр, поэтому буду приезжать домой на выходные и брать из дома продукты!

– Ты станешь самостоятельной на банках с огурцами и соленым салом? – ухмыльнулась Геля. – Злата, это смешно! Но пусть тебе повезет! А вот самая неприспособленная к жизни у нас Ромашка. Не так ли? – Геля взглянула на сестру.

– Если я хромаю на одну ногу, то, значит, я слабачка? Ты ошибаешься, сестренка! – огрызнулась Романия.

– Жизнь покажет, – подвела итоги Геля и снова принялась за еду.

– Мои девчоночки, разговор еще не окончен, – сказал отец. – Я тут послушал вас и понял одно: на губах еще материнское молоко не обсохло, а все уже такие самостоятельные! Нет, мои красавицы! До взрослой жизни вам еще далеко, а пока я хочу услышать ваши пожелания относительно дальнейшей учебы. Никто не передумал?

– Я буду поступать в институт культуры, как и хотела, – сказала Романия.

– Станет наша сестренка библиотекарем, так что интересные книжки будем брать вне очереди, – съязвила Ангелина.

Рома не отреагировала на ее колкость и посмотрела на отца, ища поддержки, но он перевел взгляд на Злату.

– А ты, Злата, не передумала стать юристом? – спросил он дочь.

– Нет, буду поступать на юрфак, – ответила та.

– А я собираюсь стать менеджером по туризму, чтобы потом завести свой туристический и отельный бизнес, – сказала Геля и с вызовом бросила взгляд сначала на отца, потом на мать.

– Не понимаю я этого твоего желания, – сказала Любовь Валентиновна, – но если хочешь стать менеджером, то мы не против. Вопрос только в том, где ты возьмешь деньги на свой бизнес. Предполагаю, что наших с отцом капиталов не хватит. – Она улыбнулась уголками губ.

– Для этого мне нужно будет выйти замуж за бизнесмена, который прочно стоит на ногах! – уверенно произнесла Геля.

– Ты говоришь о деньгах, а о чувствах забыла, – заметила мать. – А вдруг влюбишься в простого работягу?

– Да, у меня на первом месте – удачно устроиться в жизни, а чувства… Это не так уж и важно.

– Зареклась свинья в болото не лазить… – тихо произнесла мать.

– А теперь еще об одном, – сказал отец. – Хочу, чтобы последний год проживания в одном доме прошел тихо и мирно. Через год вы будете учиться в разных городах и редко видеться…

– Поскорее бы! – перебила его Геля.

– Потом будете скучать по своим сестрам, – вставила мать.

– Никогда! – заявила Злата.

– Продолжаю! – Отец недовольно взглянул на дочерей, перебивших его речь. – Новые условия. Первое: если за три месяца не услышу ни одной ссоры, все получат неплохое денежное вознаграждение.

– А мама? – спросила Злата. – Она тоже не должна слышать?

– Конечно!

– То есть мы можем ссориться в ваше отсутствие? – уточнила Ангелина.

– Нет конечно! Никаких ссор! – сказал Павел Тихонович.

– Ябедничать нам тоже запрещено? – поинтересовалась Злата.

– И ябедничать тоже. В клуб ходить теперь будете раз в месяц, в последнее воскресенье месяца, – продолжил отец, – а тебе, Романия, мы категорически запрещаем встречаться с Ростиславом.

– Почему?! – в изумлении воскликнула Рома.

– Рано тебе еще, – ответила мать.

– Не нашего поля ягода этот Ростик, – вздохнул отец. – Мы – люди не бедные, но не чета Ереме, и ты это должна понимать. Не хотим, чтобы их семейка потом тебя же куском хлеба попрекала.

– Что… Что вы говорите? – На глаза Романии навернулись слезы. – Можно подумать, что я прямо сейчас выхожу за него замуж.

– Забудь его, дочь! – сказал отец и поднялся из-за стола.

– Потом еще спасибо нам скажешь, – добавила мать.

– Ты почему такая невеселая? – спросил Ростик, заметив подавленное настроение Романии.

Они шли из школы, как всегда, вместе, держась за руки. Роме было приятно чувствовать легкое пожатие руки друга, ловить на себе его нежные взгляды и краем глаза наблюдать за реакцией старшеклассниц. Она чувствовала, что ей завидуют многие девушки: она, хромая и ничем не примечательная, всегда ходит рядом со стройным красивым юношей, который не видит вокруг ничего и никого, кроме своей Романии.

И теперь Рому охватило отчаяние, страх потерять человека, который вошел в ее жизнь, который понимал ее с полуслова и всегда был готов встать на ее защиту. Родители запретили ей встречаться с Ростиком, и нужно было об этом как-то деликатно ему сказать, хотя она не очень понимала, почему отец с матерью против их дружбы.