Согретые солнцем

Романия подошла к детской кроватке и убедилась, что мальчик уснул. Она включила ночник над его постелью и посмотрела себе под ноги, чтобы ненароком не наступить на лапу алабая Демира, мирно спавшего у кроватки Дениски. На цыпочках она прошла по комнате и тихонько легла на диван. В приоткрытое окно врывались запахи ранней весны, четвертой весны в жизни ее сына. В холодильнике стоял готовый торт с четырьмя свечами, который Романия испекла днем вместе с Лерой. Свежий воздух в комнате должен был помочь Роме быстро заснуть, но вышло наоборот – тихая весенняя ночь проникла в комнату, отняв у нее сон.

Романия окунулась в воспоминания, решив, что таким образом сможет быстрее уснуть. Ей вспомнился последний разговор с сестрами в родительском доме на девятый день после смерти матери. Они так и не поняли друг друга, как и не понимали раньше. После того Романия несколько раз звонила им, но каждый раз разговор получался сухим и казался ненужным. Она искала у сестер хотя бы малейшей поддержки, но не нашла и в конце концов перестала им звонить, а они даже не поинтересовались, родила ли она ребенка и как живет сейчас. Тогда Роме показалось, что дело вовсе не в том, что она сообщила о своем будущем ребенке с синдромом Дауна, а, скорее всего, в доме, который хотели иметь Геля и Злата. После разговора с сестрами Рома сказала им, что в этом доме жить не будет, а где лежит ключ, они обе знают.

– Приезжайте, когда надумаете, – пригласила их тогда Романия. – Это не мой, а наш общий родительский дом, и двери для вас всегда открыты.

Рома видела недовольство сестер, но ей тогда было не до этого. Вернувшись в Храповку, Рома вышла на работу, а на выходных ходила на курсы водителей. Она была уже в декретном отпуске, когда получила права, и инструктор по вождению помог ей приобрести недорогой автомобиль, подержанный, но в хорошем состоянии. Уже тогда, глядя вперед, она понимала, что с особенным ребенком без авто ей не обойтись, и не ошиблась.

Романия настроила себя на рождение этого особенного ребенка, хотя в душе до последнего надеялась, что врачи поставили неправильный диагноз. Мальчик появился на свет в срок и здоровеньким. Рома только взглянула на новорожденного и сразу же поняла по внешнему виду, что у ее сына синдром Дауна.

«Хорошо, что я была заранее к этому готова», – подумала она тогда.

Генетик подтвердил диагноз, и ребенка сразу же тщательно обследовали. Больше всего Романия боялась, что у него будут какие-то физические отклонения. К счастью, кардиолог отметила, что сердечко у малыша в порядке, отоларинголог сказал, что новорожденный не страдает глухотой, а окулист заявил, что малыш видит, но остроту зрения определить в таком возрасте еще невозможно. Романия знала, что такие дети в первом полугодии развиваются с задержкой, и при этом от физического развития в раннем возрасте очень зависит психическое. Ей уже было известно, что ребенку необходима специальная гимнастика.

Романия вспомнила, как впервые приложила малыша к груди и он с удовольствием начал ее сосать. Она помнила все так, словно Дениска родился месяц назад. Она радовалась каждому его движению, тому, как он сжимал кулачки, как научился удерживать погремушку. Она навсегда запомнила его первую улыбку и реакцию на голос мамы. В полгода Дениска радостно смеялся, когда она брала его на руки или когда видел Леру. Романия вспомнила, как готова была разрыдаться от счастья, когда малыш пролепетал слово «мама».

Рома знала, что дети с синдромом Дауна часто отстают в умственном развитии, и ни на минуту не переставала заниматься с ребенком. Она много с ним разговаривала, а Дениска вслушивался в мамин голос и улыбался. Она играла с его пальчиками, напевая песенки и читая стишки, покупала ему развивающие игрушки и не просто оставляла их возле ребенка, а играла вместе с ним. И так продолжалось без перерыва: массаж, водные процедуры, гимнастика, развивающие занятия, песенки, прибаутки…

Романия слышала о пользе канистерапии[1], но центров, где применяли бы такую методику, не было ни в их городе, ни в соседнем районе. Посмотрев видеоролики в Интернете на эту тему, она поняла, что пришло время сбыться другой мечте – мечте о собаке. Романия начала поиски щенка. Она звонила по объявлениям и вместе с ребенком ездила смотреть щенков. Каждый раз щенки ласкались к ней, словно дети, казались симпатичными и милыми, но Романия чувствовала, что то были не ее собаки.

Однажды она нашла объявление о продаже щенков среднеазиатской овчарки, или, как их чаще называли, алабая. Она зашла в частный дом с Дениской на руках. Посреди большой прихожей стоял детский манеж, а в нем копошились семь толстеньких щенков. Они играли друг с другом, эти живые комочки, падали и вновь поднимались на коротенькие лапки. Только один из щенков сразу же обратил внимание на незнакомцев. Пока он смотрел на Романию и мальчика, его толкнули играющие щенки. Он упал на бок, поднялся, сел и снова уставился на незнакомых людей.

– Можно мне взглянуть на того щенка? – спросила она.