Согретые солнцем

– Рома, да не тупая же я! Все понимаю, с удовольствием дала бы тебе свои деньги, если бы они были.

– Можешь у кого-то перезанять на время?

– Даже не знаю. Ты же в курсе, что мы не имеем большого дохода, а таким, как мы, неохотно одалживают, – сказала Злата, но пообещала подумать.

– Я звонила Геле, но ответил ее муж, – говорила дальше Романия. – Сможешь завтра перезвонить Ангелине и попросить ее связаться со мной?

– Конечно! Обязательно ей позвоню, – сказала сестра. – У Гели сложный характер, но я уверена, что она тебя не оставит в беде!

– Спасибо! – поблагодарила ее Рома. – Тогда завтра буду ждать от Гели звонка. Может быть, Геннадий не хотел, чтобы я общалась с сестрой, и не дал ей трубку?

– Не переживай, я с ней поговорю! – заверила ее Злата, и они попрощались.

– Ну что? – спросила Лера.

– Скинет мне на карточку какую-то сумму, – вздохнула Рома.

– Это уже начало. Что-нибудь придумаем!

– Давай отдыхать, – предложила Романия. – У меня голова трещит, как спелый арбуз.

– Да, согласна. Как говорят в народе, утро вечера мудренее, – сказала Лера и простилась с подругой.

Ангелина лежала, устремив взгляд в потолок. В больничной палате пахло лекарствами, здесь был тяжелый, спертый воздух. На соседней койке женщина тихо стонала – ее недавно прооперировали. При других обстоятельствах Ангелина выразила бы ей сочувствие, но сейчас ей было безразлично все вокруг: и стоны больной, и запах еды, которую принесли и оставили на тумбочке, и жужжание мухи, бьющейся в оконное стекло.

Казалось, что женщину с ссадинами на лице интересуют лишь трещины на потолке, похожие на контурные карты. Она не сводила глаз с этих трещин уже часа два. Ее безучастное лицо не выражало ни страдания, ни боли. Геле казалось, что с потерей ребенка внутри образовалась пустота, которую никогда ничем не заполнить. Возникло ощущение, что вместе с маленькой жизнью из нее вырвали частичку ее души, и теперь ей было невероятно одиноко. Ангелина не плакала. Все в ней умерло и застыло в тот миг, когда ей сообщили, что ребенка спасти не удалось.

– Лучше бы вы меня не спасали! – сказала она глухим, незнакомым голосом.

Геле не хотелось вспоминать то, что случилось вчера вечером, но воспоминания приходили сами. Она пыталась остановить их на том моменте, когда была так счастлива, что хотелось обнять весь мир, и она кружилась в танце. Но жестокость Геннадия перечеркнула все. Геля плохо помнила, как на своем «рено» добралась до дома Андрея. Несколько раз ей приходилось сворачивать на обочину, чтобы переждать сильный приступ боли, а потом она снова ехала дальше.

Когда Ангелину привезли из операционной в палату, ее уже ждал Андрей. Он помог уложить ее на кровать, затем отправился со списком лекарств в аптеку, а вернувшись в палату, ждал, пока Геле поставят капельницу.

– Андрей, оставь меня, пожалуйста, одну, – попросила она.

– Я подожду в коридоре, – сказал он.

– Иди домой к Сереже.

– Я буду здесь, тебе может что-нибудь понадобиться.

– А как же Сережка?

– Он с няней.

– Я хочу побыть одна, – повторила Геля.

Андрей молча вышел из палаты, а она уставилась на паутину трещин на потолке и не могла оторвать от нее взгляд, словно не желала возвращаться в жестокую реальность, где была она, пустая внутри, без ребенка, который так недолго существовал в ее теле.

«Мне бы выплакаться, по-женски излить горе в слезах, а плакать не выходит, словно душа превратилась в камень и давит изнутри так, что все болит», – думала она, рассматривая трещины.

– Вы бы поели немножко, – услышала Геля женский голос и оторвала взгляд от потолка.

Она увидела женщину в белом халате с миской в руках.

– Спасибо. Я не хочу есть.

– Так вы долго будете выздоравливать.

– Я не хочу этого, – сказала Геля и закрыла глаза, дав понять, что ни есть, ни разговаривать она не намерена.

Ангелина не заметила, как уснула и проспала до самого вечера. Открыв глаза, она увидела рядом Андрея.

– Привет, спящая красавица! – улыбнулся он.

– Ты пришел?

– Я еще не уходил. Как ты себя чувствуешь?

– Наверное, могло быть и хуже, но, кажется, что дальше уже некуда. – Геля растянула губы в горькой улыбке.

Андрей нежно взял ее руку, приложил к своей щеке.

– Все будет хорошо, Ангелинка! – сказал он ласково. – Ты мне веришь?

– Не знаю.

– Тебе станет лучше, и я заберу тебя к нам. Ты согласна? Сережка все спрашивает, когда ты к нам приедешь. Представь, как он будет рад, когда узнает, что ты будешь с нами жить!

– А ты? Будешь рад?

– Я буду просто счастлив! – сказал он и поцеловал ее тонкие изящные пальцы.

В палату зашла медсестра и сказала, что с больной хочет поговорить следователь.

– Поезжай домой, – сказала Андрею Геля. – Ты должен быть с сыном.

– Ты не ответила на мое предложение, – напомнил он, не отпуская ее руку.

– Я перееду к вам, – кивнула Геля. – А теперь иди.

Ангелина не стала рассказывать следователю, что случилось с ней на самом деле.

– Упала со ступенек, когда спускалась со второго этажа дома, – солгала она.

Опытный следователь сразу понял, что женщина говорит неправду, но ему проще было оформить происшествие как несчастный случай, что он и сделал.