Согревая сердцем (СИ)

Вопли горожан и шум известили Илику о том, что герой сегодняшнего торжества приближается. Выглянув из-за рамы чердачного окошка, она еле заметно усмехнулась. Еще несколько минут, и он приблизится как раз на расстояние броска. Если бы не волнение, юная воительница расхохоталась бы — так комично выглядел пыжащийся от гордости обладатель заветного уровня. Заветные символы «12» ярко-алыми огромными цифрами красовались на серебристой броне воина. Вскинув голову, он благосклонно приветствовал горожан, толпящихся по обе стороны дороги. Рестлы ехали чуть позади, почетным караулом выстроившись по обе стороны его коня. Рядом на белоснежной кобыле шествовала жена Вершителя, Красотка, знатная воительница заметно старше мужа. Она тоже улыбалась, радуясь победе супруга. Короткого свиста в шуме никто не услышал… Сразу даже не поняли, что произошло. Только когда Вершитель душ медленно и тяжело начал падать с лошади, догадались на него поглядеть. Слева, точно под ухом, в шее торчал длинный клинок. Капля крови стекла вниз, запачкав ворот белой рубахи, видневшейся из-под брони.

На площади сразу стало тихо. Рестлы бережно сняли своего предводителя с лошади и положили на землю. Несколько человек растворились в толпе, пытаясь найти того, кто метнул смертоносное оружие. Красотка сидела в седле, медленно теряя с лица все краски. В глазах ее застыло непонимание и недоумение.

Илика растворилась в толпе раньше, чем до ее чердака добрался первый поисковик. Через несколько часов она уже входила в дом Гаса с отчетом о проделанной работе. Доложив, ушла к себе и, наскоро ополоснувшись в душе, легла спать. Ей требовалось время, чтобы прийти в себя после выполнения задания..

Вадим спешился и повел коня в стойло. Настроение было скверным — впрочем, как весь последний год. С тех пор как отец увез Илику, а его самого угрозами и шантажом вынудил заключить помолвку с дочерью виконта ВадШа, парень уже не помнил, чтобы настроение было хорошим. Свою свадьбу он старался лишний раз не поминать, чтоб не бередить душу. Нет, внешне все было идеально: ослепительно красивая невеста, черные волосы которой идеально оттеняло пышное платье цвета первого снега, жених в великолепно сидящем воинском наряде, толпа гостей. Отец не поскупился на торжество — фейерверки, приглашенные менестрели, рекой льющиеся напитки, ломившиеся от яств столы. Все было идеально. Кроме одного: любви на этом празднике, вопреки заверениям распорядителя, искрившегося тостами, не было.

Ульрика так и не смогла расположить к себе жениха. Ей удалось немного растопить лед в его глазах — но любви в них зажечь так и не получилось. Постепенно Вадим перестал чураться невесты, они даже иногда разговаривали. Впрочем, тактичная Ульрика была благодарна и за это. Конечно, ее обижало такое поведение мужа, но девушка была честна с собой и понимала, что трудно ожидать от него горячей любви и нежности, учитывая обстоятельства их брака. Если бы еще просто их обручили, не спрашивая. Но у Вадима та девушка… целительница.

Ульрика понимала, что вырвать из сердца любовь муж не может, и не судила его за холодность, видя, что он старается быть с ней если не любящим, то хотя бы дружески-теплым. После того как в вечер свадьбы между ними состоялся откровенный разговор, отношения немного наладились. Ульрика обещала не требовать от мужа страстной любви и не терзать его вопросами о целительнице, а он, в свою очередь, проявлял к ней внимание, насколько мог.

Но даже такое слабое подобие дружбы мало напоминало семейную жизнь, о которой мечтали оба втайне друг от друга. Первая брачная ночь — и та состоялась лишь через месяц, да и то после того, как Драгомир строго отчитал сына, упорно ночующего в казарме. С тех пор пару раз в неделю Вадим посещал спальню жены, стараясь лишний раз там не задерживаться. К осени Ульрика почувствовала недомогание, характерное для замужних женщин. Вадим к известию о том, что станет отцом, остался равнодушен.

Умный Грегор не стал говорить ему о ребенке Илики, подумав, что брат будет сходить с ума не только от тоски по любимой, но и от невозможности увидеть дочку. Однажды в Лютеции Грегора нашел Грант из Соколов. Он поведал, что чудом купил Илику на торгу, куда ее привел Драгомир, и увез в Китеж, но по дороге отпустил. Сказал и о том, что, увидев разгромленную деревню, девочка потеряла малыша. Передал письма, которые она каждую неделю дисциплинированно писала ему. Правда, там явственно чувствовалась недосказанность, письма носили докладной характер — «живу у бушидо в Анкоре, жива, здорова, все хорошо» — но Грант списывал отсутствие эмоций в посланиях на то, что они не успели толком подружиться с девушкой и откровенничать ей с ним вроде как не с руки было. Грегор поблагодарил и сказал, что в ближайшее время попробует связаться с Гасом и выяснить у него, как девушка.