Сойка-пересмешница

Понял, что нет необходимости в отвлечении внимания, когда в Капитолии и так масса людей.

нет необходимости быть приманкой ,нужно лишь принять ночную таблетку-ночная таблетка!у Гейла нет даже ее

и несмотря на все эти разговоры о детонирующих в руке стрелах,у него никогда не будет шанса это сделать

первое что сделают миротворцы,отберут у него оружие

я падаю в дверях,слезы застилают мне глаза

застрели меня

вот что он шептал

я должна была застрелить его!это была моя работа

это была наша непроизнесенная клятва,для всех нас,наше обещание друг другу

и я не исолнила ее и теперь Капитолий убьет его или будет пытать его или сотрет ему память-трещины начинают открываться внутри меня,угрожая разорвать меня на части

у меня есть лишь одна надежда

что капитолий будет повержен,сложит оружие и выдаст пленников,прежде чем они причинят боль Гейлу

но я не вижу,как это происходит пока Сноу жив

пара миротворцев проходит мимо,едва глянув на плачущую капитолийскую девушку,сидящую в дверях

Я с трудом перестаю плакать, вытираю слезы со своего лица, прежде чем они замерзнут и беру себя в руки.

Ладно, я все еще анонимный беженец.

Или же миротворцы, которые поймали Гейла успели запомнить меня пока я убегала? Я снимаю свой плащ и выворачиваю его на изнанку, давая черной подкладке заменить лицевую сторону красного цвета.

Поправляю шарф, чтобы скрыть свое лицо.

Зажав на груди ружье, я обследую блок.

Здесь лишь немного неподвижно лежащих фигур.

Я иду вслед за парочкой стариков, которые не обращают на меня внимания.

Никто не ожидает что я буду в компании стариков.

Когда мы достигаем следующего перекрестка, они останавливаются, и я наталкиваюсь на них.

это городская площадь

Широко м просторно стоят величественные здания, которые окружают дом президента.

Площадь заполнена людьми. Они толпяться, плачут или вообще сидят в снегу превращаясь в сугроб.

Я иду прямо сюда.

Я прохожу вокруг резиденции, спотыкаясь об брошенные драгоценности и о замерзшие, покрытые снегом тела.

Примерно на пол пути я заметила баррикады.

Они около четырех фунтов в высоту и образуют широкий прямоугольник в передней части резиденции.

Можно подумать что он пустой, но он наполнен беженцами.

Наверное эта группа была отобрана для того чтобы приютить их в доме? Но приближаясь, я замечаю что-то другое.

Все, кто находится внутри баррикады - дети.

От маленьких детей до подростков.

Напуганные и замерзшие.

Ютятся в куче или сидят покачиваясь на земле.

Их не впустили в резиденцию.

Они заперты и по всему периметру охраняются миротворцами.

Я тут же понимаю, что это не ради их защиты.

Если бы Капитолий заботился об их безопасности, их бы поместили в какой-нибудь бункер.

Это для того, чтобы защитить Сноу.

Дети - это его живой щит.

С левой стороны показывается большая волна людей.

Меня окружают многочисленные фигуры, несут меня в сторону, сбивая с курса.

Я слышу крики: "Мятежники! Мятежники!" и знаю, что они должно быть прорвались.

Толчком меня уносит, я ударясь о флагшток и кроепко цепляюсь за него.

Используя веревку, что висит сверху, я поттягиваюсь вверх от давки тел.

Да, я могу видеть как армия мятежников врывается на площадь, унося мятежников обратно на проспекты.

Я внимательно изучаю площадь в поисках капсул, которые непременно взорвутся.

но этого не происходит

Происходит вот что: судно на воздушной подушке с эмблемой Капитолия появляется прямо над детьми на баррикаде.

Множество серебристых парашютов дождем опускается на них.

Даже в этом хаосе дети понимают, что содержат в себе парашюты.

еда

лекарства

подарки

Они с нетерпением их хватают и борятся со шнурами.

Судно на воздушной подушке исчезает, проходит пять секунт и двадцать парашютов одновременно взрываются.

Толпа начинает вопить.

Красный снег завален миниатюрными частями тела.

Многие из детей погибло сразу, но другие лежат на земле страдая в агонии.

Некоторые молча стоят пошатываясь, рассматривая оставшиеся серербяные парашюты в их руках, кака будто там внутри есть что-то полезное.

Я уверенна, что миротворцы не знали об этом, так как они снимают баррикады, что открывает путь детям.

Другая группа в белой форме пробирается через проход.

но это не миротворцы

это врачи

врачи мятежников

я узнаю эти униформы где угодно

Они суетятся вокруг детей, орудуя аптечкой.

Сначала я мельком вижу светлую косу вдоль ее спины.

Потом, когда она сдергивает свою куртку, чтобы укрыть плачущего малыша, я замечаю утиный хвостик, образованный подвернутым краем рубашки.

Я реагирую так же, как и в тот день, когда Эффи Бряк назвала ее имя на жатве.

Во всяком случае, я должна идти, хотя бы с трудом. Потому что я оказалась на основании флагштока, не способная понять, где нахожусь, в течение нескольких секунд.

Потом я проталкиваюсь через толпу, как делала это раньше.

Стараясь выкрикнуть ее имя во всем этом реве.

Я почти здесь, почти рядом с баррикадами, когда мне кажется, что она слышит меня.

Потому что всего на мгновение она замечает меня, ее губы формируют мое имя.

и в этот момент начинают падать остальные парашуты

Глава 25

Правда или нет? Я в огне.