Сойкина Ворона (СИ)

Естественно, он торчал там, в коридоре. Не один, конечно, но я с раздраженной обреченностью отметила собственную реакцию. Сначала я увидела Сойкина, и меня навылет пропороло его остро-жгучим взглядом и только с милисекундным опозданием заметила присутствие других орионовских парней. Прав все же Корнилов в своем диагнозе, ой как, прав. И надо с этим что-то делать. Тем более, что из всех проблем — побороть это упрямо протестующее против примитивности будущего взаимодействия нечто и определить для самого события подходящие время и место. Проходя мимо откровенно жрущего меня глазами Сойкина, я подумала как просто сейчас было бы остановиться, упереться ему в грудь ладонью, толкая к стене и второй рукой обхватить его внизу, наверняка находя твердым. И все, уверена, больше знаков этому парню не потребуется, понятливый и загорается быстро, проверено.

Ты уже на работе, Воронова, напомнила себе, так и не притормозив и не сделав элементарной вещи — не сообщила Сойкину где и когда все будет. Ладно, пусть пока еще поработает над планами моего соблазнения.

Даже не столько букет в руках Некрасова, а его изменившийся и затуманенный алкоголем взгляд сообщил мне о том, что меня ждут определенные осложнения в процессе работы. И предчувствия меня не обманули.

— Господин Некрасов, цветы совершенно неуместны и являются помехой, — сообщила объекту, как только мы вышли из офиса. Моя цель его информировать, не нанести обиду, а сказать такое в присутствии толпы других мужиков именно как попытка задеть и может быть истолкована нетрезвым мозгом. — Возможно, вам стоит его вручить кому-то из своих одноклассниц или преподавателей, если они будут присутствовать на мероприятии.

— Ты это… в машину-то садись, — мигом насупился Некрасов, шагнув вперед и открыв заднюю дверь, опять нарушая все договоренности.

— Мое место за рулем, — сухо напомнила я.

— Ну так это… я передумал… Мои же бабки… — пошатнулся он, попытавшись подпихнуть меня в нужном ему направлении, но потерпев фиаско. Я самую малость отшагнула, и его рука соскользнула.

— Тогда нам, наверное, нужно сейчас связаться с моим руководством и информировать об изменениях и возможно расторгнуть договор до того, как я приступила к исполнении обязанностей в его рамках.

— Да че ты сразу-то! — возмутился объект, но сразу и сдался. — Западло что ли со мной сзади прокатиться? Ладно, Филька, вылазь, пересядь ты назад, я впереди поеду.

— Нарушение правил, — сообщила я, но дальше препираться перед офисом не стала. Забавлять всю опергруппу отказом исполнения от второго задания, даже не начав, нет желания.

Водитель понятливо принял из моих рук букет и уселся с ним сзади.

— Это… Женюль, побазарить бы нам. — начал ожидаемо объект, стоило только мне вырулить на проспект.

— Евгения, пожалуйста, господин Некрасов, — поправила его я, следя и за дорогой и за его рукой, что он явно хотел ляпнуть на мое колено, но видимо не решался сходу.

— Да че ты вся из себя серьезная-то такая? Типа при исполнении, да? — зафыркал он с нарочитой веселостью, обдавая меня спиртовыми парами.

— Так и есть.

— Ну ясно-ясно. Серьезно относишься к работе, да? — Некрасов подался ко мне, выдохнув почти в ухо, и мне стоило реального труда не поморщиться. — А это… заработать реально мимо вашей кассы хочешь? Я хорошо забашляю, клянусь!

— Господин Некрасов… — начала я, мысленно обращаясь к примеру невозмутимости в образе Михаила Константиновича.

— Э-э-э, ну хорош, а! Толян я! Давай типа забудем про эти охранные штучки-дрючки, и ты будешь сегодня девушка моя. Не эскорт, не подумай чего, а прямо по серьезке девушка, невеста прям типа… пусть эти добое… дебилы умоются!

— Вами были четко оговорены все мои действия с Михаилом Константиновичем, — я резко свернула к обочине и затормозила. — Если вас данный сценарий больше не устраивает, и вы желаете чего-то другого, то я выйду прямо сейчас.

— Обязательно быть такой сучкой? — рявкнул Некрасов, отворачиваясь. — Ехай дальше давай, уплочено за все!

Я не стала и плечами даже пожимать и тронулась. Объект же зло сопел всю оставшуюся дорогу, демонстративно не глядя на меня.

— Дверь мне открой, как положено! — зарычал он, хотя я и так уже открыла свою для этого. Обиженный пьяненький мужик — то еще паскудство, мигом обнажающее свое настоящее нутро, но я на работе не для того, чтобы давать оценки.

— Чтобы весь вечер за спиной стояла и бдела, ясно? — продолжил бенефис обиженки Некрасов. — Иначе завтра твоему начальству выкачу предъяву!

На мгновенье я позволила себе представить момент выката претензий этого мужского недоразумения Корнилову или вообще Камневу, но пресекла на корню крамольную фантазию или рисковала заржать непристойно.