Сойкина Ворона (СИ)

— Моя сестра умерла. Причиной ее смерти стала моя злость и зависть к тому, что ей всегда доставалось лучшее, и ее любили больше. Ну что, Сойкин, достаточно развернутое объяснение почему меня хорошим человеком считать нельзя? — она не обернулась, продолжая неотрывно глядеть в темноту за оконным стеклом. — Или мне добавить, что и тогда, и сейчас во мне не одно только чувство вины и раскаяние, а все так же гнев и жалость к себе борются? Я не могу смириться с тем, что семьи у меня больше нет, и я хочу выпросить когда-нибудь прощение у мамы и отца за свой поступок. Я отняла у них дочь, а мне себя тоже жалко, понятно? Я хороший человек после этого?

— А куда делся миляга Гарик? — спросил, проигнорировав ее провокационный вопрос.

— Что? — Женька вздрогнула и все же обернулась, посмотрев на меня немного растерянно.

— Гарик, из-за которого это говно и закипело, куда он делся?

— Да какая разница! — взмахнула Женька руками, глядя на меня потрясенно, как на существо, не понимающее элементарнейших вещей. Не-а, Льдина моя, это ты кое-чего не понимаешь. — Не в нем дело! Не он виноват, а я! Это я …

— Что ты? — все, лимит моего смирения исчерпан. — Ты, соплячка восемнадцатилетняя, целенаправленно соблазняла двадцатипятилетнего козла с яйцами за спиной у своей сестры? Ты делала это?

— При чем тут… — начала Женька, но хорош, я уже наслушался.

— Или это ты как-то заслужила несправедливое отношение со стороны своей приемной матери? Чем? Тем, что эта эгоистка взяла тебя младенцем, чтобы замазать рты окружающим и решить свои проблемы?

— Не смей! Она мама моя! — сжав кулаки, Льдина шагнула ко мне, и я изготовился уже выхватить, но не замолчать. — Они с папой взяли меня…

— И что, Жень? Взяли, кормили-поили-одевали? А любить не обязаны были?

— Да откуда тебе знать, любили или нет!

— Оттуда, что вот такой гнев и боль только на том месте, где любви не было, и могли вырасти.

— Не приплетай сюда такое, ясно? Что ты вообще можешь знать о таком? У тебя права нет судить моих родителей! — сорвавшись на крик, ткнула Воронова в меня пальцем.

— Да клал я на права, Жень! — шагнул уже сам навстречу, готовый, если придется, сражаться с ней самой за нее же. — Все кругом белые и пушистые, а ты одна конченая? Какого хрена, Жень? Если ты на себя так мастерски вину вешаешь, то будь добра и чужую честно разглядеть. И на мой дилетантский взгляд, на тебе ее куда как меньше, чем на родителях и том же Гарике — чмошнике трусливом, что не удосужился четко и однозначно разорвать отношения с твоей сестрой, а потом уже с тобой мутить.

— Это я предложила расписаться!

— Ага, прямо к стенке приперла и под дулом пистолета в ЗАГС повела. Повторюсь — он был старше и так-то особь мужеского полу, чисто условно, как по мне. А мужики должны свои мысли и намерения доносить до окружающих внятно и однозначно. Жениться не буду! Люблю другую! Вот так, Жень. А родители твои должны были любить тебя всего лишь. И такого трындеца бы не вышло тогда, уверен.

— Серьезно? — практически оскалилась Женька мне в лицо. — Всего лишь любить? Ты много знаешь тех, кого можно обязать любить кого-либо? Тем более такую, как я. С какой стати меня должны были полюбить чужие люди, если родные поспешили избавиться как от мусора и обузы, как только на свет появилась, и по сей день знать и помнить не хотят? Даже приплатить за это готовы были.

Спросить — откуда еще и эта гребаная информация у нее, не успел. Громко и пронзительно заверещал зуммер тревожки из моей комнаты, и буквально через секунду, только мы с Женькой сорвались с места и метнулись на выход из кухни, в районе входной двери что-то оглушительно грохнуло раз и еще, еще. Вылетев в коридор, я увидел что дверные створки перекосило, сквозь образовавшиеся щели валит очень густой, непроглядный желто-коричневый дым, а кто-то продолжает долбиться с той стороны с явным намерением войти без приглашения под прикрытием дымовой завесы.

Это что же, попытка живо проиллюстрировать широко известную поговорку «на каждую хитрую жопу найдётся хрен с резьбой»? Мы им пугач с видеосъемкой, а они нам — херакс дымовую шашку. Ну-ну, псины сутулые, вы выбрали очень удачный момент для появления.

Глава 21

Ворона

Половину коридора стремительно заполнил очень плотный, мерзкого цвета дым, сквозь который разглядеть тех, кто ломился в дверь было совершенно невозможно. Но Сойкина это не смутило.

— Живо в свою комнату и звони нашим операм! — тихо велел он мне, а сам боком двинулся вдоль стены, прижимаясь к ней спиной и держа в руках старую деревянную швабру на манер боевого шеста, которую успел прихватить невесть когда.

— Кончай геройствовать в одиночку! — прошипела я ему в спину и оглянулась тоже в поисках какого-нибудь орудия. Когда уже в его голове отложится, что я не размазня какая-то в беде и панике, чуть что.