Сойкина Ворона (СИ)

— Это — не я. А было ли нападение, и кто его совершил — ваша работа выяснять. Заодно предлагаю вам подняться, раз уж вы все равно здесь и взглянуть на мою дверь и оценить нанесенный ей ущерб.

— А с какой стати мы должны это делать, если от вас заявления не поступало.

Вот урод, он же даже не пытался с рожи стереть выражение «я продался со всем своим дерьмом».

— Точнее его отказались у меня принять.

— Раз отказались, значит, не усмотрели достаточно веских оснований.

Вот тот самый момент истины, когда осознаешь, что пидорас — это черта характера и образ жизни, а не хренова ориентация в сексуальных предпочтениях.

— А в заявлении этих… Чучкиных усмотрели? — Женька оставалась же невозмутима на фоне явно уже заерзавших в своих зимних бушлатах ментов. Моя Льдина!

— Их заявления подтверждены справками о зафиксированных побоях и оценкой ущерба от автоэксперта. Так вы готовы ехать добровольно или нам вас в наручники заковать?

Тут уж не выдержав, я рыкнул и шагнул к ним, но Воронова резко развернулась ко мне, останавливая одним взглядом, таким, что я как на стену напоролся. Ух ты, а я уже успел и подзабыть каково это — расшибаться об эту синеглазую глыбу льда.

— Миша, я проедусь с этими … представителями власти. А ты, думаю, найдешь чем заняться, когда поднимешься в квартиру, — отчеканила она и зыркнула на мои ноги в носках, как умела до сих только мама моя.

— Ну еще бы! — ответил ей, сверля взглядом явно получивших весьма щедрую подачку ментов. — Ты только возьми мой рюкзак с термосом и бутерами. Перекусишь, чтобы не голодать, пока мы за тобой приедем.

Женька кивнула, рюкзак взяла, позволила себя поцеловать в висок и села в бобик. Менты же косились на меня очень нервно, будто ждали, что кинусь сзади и бошки порасшибаю. Честно — очень хотелось, но это бы создало больше проблем, а не решило их. Присев тоже в каталажку, еще и за нападение на лиц при исполнении, я Женьке ничем не помогу.

Закрыв машину, я рванул бегом к подъезду, забив на попытки меня окликнуть от блонди. Нашел в телефоне номер Боева, влетел в ванную, содрал носки.

— Ого, Миха, че за видок? — заглянул в ванную Никитин, которого опять попросили потусить в квартире, пока нас не было.

Я же крутанул горячий кран, направив еще холодную струю на ступни, проорался во всю глотку от оглушительной боли в первый момент и только потом нажал на кнопку вызова. Пронзительная трель дверного звонка разнеслась по квартире, но я не обратил внимания.

— То есть исполнил ты, Миха, а предъявить пытаются Вороновой? — выслушав мой краткий, но надеюсь максимально информативный доклад спросил Боев.

— Так и есть, Андрей Федорович.

— Сами себе злые Буратины, значит. И это правильно, что не полез сам сдаваться, мне так проще будет по носам их отщелкать. Ты мне только скажи какого ху… худого детородного органа я узнаю о ситуации только сейчас, да еще и тридцать первого?

— Да все так внезапно и стремительно, Андрей Фе…

Снова позвонили, а потом и требовательно заколотили в дверь. Сашка, что так и стоял, привалившись к дверному косяку, внимательно слушая, поднял вопросительно брови, но я мотнул башкой.

— Сойкин, если у тебя дальше будет сохраняться такая тенденция к внезапным событиям, то я ничуть не удивлюсь, если Корнилов вскоре лишится одной из своих лучших подопечных.

— Почему? — не поняв, моргнул я, вырубая воду. Все, лапы отошли уже вроде.

— По причине ухода в декрет, сообразительный ты наш!

— Нет, мы… — поперхнулся словами я. — Нет, я слежу…

— Ага, сколько таких следящих переквалифицировались в неспящих по ночам, — фыркнул Боев. — Так, какое там отделение? Давай туда подтягивайся, я тоже скоро буду.

— Так, что происходит-то? — спросил Никитин, последовав за мной в комнату. — Ты отоварил тех дятлов, что к вам в квартиру лезли, а это теперь на Воронову пытаются повесить?

— Ага, — ответил, растирая торопливо ступни.

— А смысл? Боев же эти их нехитрые построения разнесет к херам в три минуты.

— Им я никуда не вперся и не знают же, кто я такой, и не владелец хаты же. Женьку запугать и прогнуть их основная задача, сечешь? Скорее всего эти неумные люди еще не навели справки об «Орионе» и не знают, что у нас есть такой вот Андрей Федорович, что все ментовские схемы знает наперед, связи имеет — мама не горюй и такую им глубокую клизму вставит, что из глаз слезами все пойдет.

— Ну а чего у тебя тогда рожа такая безумная, Сойка? Нормально же все идет.

— Сандро, у тебя женщина любимая есть? — я одевался с бешеной скоростью, даже в армии, наверное, не ставил таких рекордов пока спичка горит.

— Э-э-мм … Нет пока.

— Ну вот когда появится, и не приведи бог что-то в таком роде случится, когда она там одна, и черт знает что, а ты все еще тут, то поймешь. — Я потопал ногами в новых, еще до сих пор ни разу не надеванных берцах, и погнал на выход. — Слушай, я понимаю, что праздник, но можешь еще чуток побыть, а?

— Да без проблем. Только это… я че-то не понял. Вчера ты мне про Воронову говорил, мол у вас…