Сойкина Ворона (СИ)

— Миша, уясни пожалуйста: то, что ты теперь с девушкой живешь и даже твоя женитьба в будущем не отменяют того факта, что ты — мой ребенок. И я не могу перестать о тебе переживать и стремиться лечить, кормить и помогать только потому, что для этого у тебя есть еще одна женщина.

— Мне больше нравится думать, что вы обе будете просто меня любить, а полечиться или поесть я могу и сам.

— Какой ты у меня еще одичалый все же, Миш. Ну ничего, поговорим на эти же темы через время. Я чего звонила-то: Аня с детьми тут рядом, и мы все поздравляем вас! — на заднем плане раздался нестройный хор голосов моей родни, заставив улыбнуться. — С Наступающим вас, сынок! Лечись!

— С Наступающим! Я вас всех люблю!

Натягивая на голое тело треники и футболку, я морщился — кожа казалась какой-то необычно чувствительной и даже болезненной, а резь в горле набирала обороты. Ну вот, какого же черта именно сегодня, а?

Пошел на негромкую музыку на кухне и замер в дверях, залюбовавшись. Женька танцевала и готовила. Именно так. На большом столе посуда, доски, продукты, а она скользит вокруг него, плавно двигаясь в ритме музыки. Вот вскинула руки и закружилась, поднявшись на носочки и закрыв глаза, а у меня дыхание перехватило. Жаль длилось это всего с полминуты, пока она меня не засекла, я чую, мог бы так хоть до утра простоять, глаз от нее не отводя.

— Выспался? — спросила Воронова, мигом меняясь в лице и возвращаясь к готовке.

Только сейчас я заметил и то, что она елку нарядила и даже гирлянда на ней блымает, и то, что в духовке громко что-то шкворчало, распространяя офигенный аромат.

— Жень, ты прости меня, скотину такую беспардонную, — повинился я, подходя к ней и обнимая со спины.

Вдохнул, уткнув нос в изгиб шеи, и веки набрякли мигом, вынуждая прикрыть глаза. Женщина, которая пахнет моим счастьем. Моя женщина.

— Эй, ты мешаешь! — продолжая что-то нарезать, она слегка толкнула меня, на самом деле только провокационно пристроив уже привставшего бойца между своих ягодиц. — И за что это я должна тебя прощать?

— За то, что взял и задрых. Я не такой вообще-то, чесс слово.

— Миш, ты практически не спал последние сутки, перемерз, нервничал.

— И что? Это не повод захрапеть, как только кончил, — упрямо возразил я и, не сдержавшись, стал целовать ее плечо, с которого соскользнула домашняя футболка.

— А ну! — Женька бросила нож, резко развернулась в моих объятиях и прижала ладонь к моему вспотевшему лбу. — Блин, я так и знала!

— Да ерунда, Жень. Давай я тебе помогу гото…

— А ну сел на диван! Живо! — приказала она и для верности принялась меня еще и в грудь толкать, направляя куда велено. — Сейчас приду.

Вернулась она через пару минут с большой коробкой с красным крестом и банкой, похоже, с вареньем. Я попытался вякнуть, но схлопотал грозный взгляд и градусник подмышку и пока мерял температуру, Женька взгляда не отвела, явно подозревая меня в попытке смухлевать. Не беспочвенно, надо признать.

— Тридцать восемь и семь, — констатировала она, и посмотрела так, что мне на секунду почудилось — мама таки приехала.

Дальше я покорно глотал таблетки, полоскал горло, парил ноги, пил чай, от которого начал потеть, что та лошадь на свадьбе. Но когда в окне стали видны всполохи салютов где-то в отдалении, встал и сам откупорил для Вороновой шампанское и подволок к дивану стол. Мне было велено оставаться под одеялом, поэтому я частично затащил под него и мою Льдину, отказываясь перестать ее тискать хоть на минуту. И раз мои руки были заняты, и я весь из себя больной, то праздничными яствами кормила меня она. Бой курантов мы слушали по радио и не знаю, что там загадывала Женька, приложившись к игристому за обоих, и делала ли это вовсе, но я вдыхал ее запах, прижимался губами к коже и повторял про себя как заведенный «Пусть все так и будет!»

Глава 27

Ворона

— По оперативно собранным нами фактам неоднократного обращения госпожи Ишимбаевой в медучереждения с жалобами на травмы различной степени тяжести, а также учитывая количество поданых ею в органы полиции и не принятых по причине коррупции заявлений, нами сделан вывод, что угрозы ее бывшего супруга стоит считать крайне весомыми. А следовательно, опасность для жизни объекта госпожа Ишимбаева признана очень высокой. Евгения, вы слушаете меня?

Конечно, я слушала и только поэтому не вздрогнула, стоило Корнилову внезапно обратиться ко мне лично, но нужно быть честной — мое внимание было слегка рассеяно. Чтобы вернуться к обычной строго деловой сосредоточенности после четырех суток наедине с Сойкиным, требовались усилия. И весьма серьезные. Как выяснилось, вернуться обратно, что называется к хождению по твердой земле, как-то странно после нескольких суток автономного парного полета.