Сойлинг. Книга 2. Тьма и демоны

Шум продолжал усиливаться, становясь всё более хаотичным. Внезапно мы услышали высокий визг, напоминающий крик какого-то животного, и звуки борьбы. А затем тишина, настолько жуткая, что мы могли слышать собственное дыхание.

– Может быть, это какие-то звери? – предположила я, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

Пусть будут звери. Думать о пыточных не хотелось.

Чомрат покачал головой, его лицо было мрачным.

– В этой темнице возможно всё что угодно, – сказал он. – Стоит быть осторожнее. Шум может означать, что кто-то или что-то пытается выбраться или сюда кого-то привели. Снова.

Мы остались у решётки, прислушиваясь к каждому звуку. Время от времени до нас доносились слабые отголоски шагов и перешёптывания, но что именно происходило в коридоре, оставалось загадкой. Тишина, которая наступила после всего услышанного, была даже более тревожной, чем сам шум. Мы оба понимали, что в этих стенах скрывается много тайн, и эта была одной из них.

Пока мы стояли и слушали, я заметила, что даже Ла-гуа, обычно такой беспокойный, затих и внимательно прислушивался. Все наши чувства были обострены, каждый звук казался потенциальной угрозой.

– Пожалуй, стоит быть готовыми ко всему, – произнёс Чомрат. Его глаза блестели в тусклом свете. – В этом месте глупо расслабляться.

Я кивнула, полностью согласная с ним. Неизвестность – самый страшный враг. Кажется, следует подумать о сотрудничестве с Чомратом. Это будет не только полезно, но и жизненно необходимо в таких условиях.

Только вот вопрос: захочет ли сотрудничать демон?

Глава 4

Через некоторое время я осталась с Ла-гуа. Охранники то и дело появлялись, поэтому не стоило демонстрировать наш маленький секретик. В какой-то момент я вдруг услышала гулкие шаги. Кто-то приближался, шагая по коридору. Шаги звучали решительно и властно, что заставило меня насторожиться. Кто бы это ни был, он явно не боялся находиться здесь.

Ах да, как же я сразу не додумалась? Это мог быть только один человек. Нынешний император. Ну или по крайней мере человек, который им себя возомнил.

Интересно, что на уме у папочки, если он решил явиться лично? Почему решил почтить меня своим визитом?

Шаги стихли прямо перед моей камерой. Замок громко щёлкнул, и тяжёлая дверь медленно открылась. В проёме появился Танхва. Весь такой облачённый в роскошное одеяние из серебристого шёлка, расшитого сиреневыми и голубыми лотосами. Специально, что ли, наряд готовил?

Его лицо было скрыто под маской, украшенной драгоценными камнями и сложными узорами. Из-под неё виднелись лишь глаза – холодные и безжалостные, сверкающие, как два кусочка льда.

Что это он свой лик прячет?

На голове Танхва носил сложный золотой убор с высоким шпилем, украшенный перьями и драгоценными камнями. Его руки были затянуты в перчатки, инкрустированные рубинами и изумрудами, а на пальцах сверкали массивные кольца. Всё его обличие излучало силу и величие, заставляя всех, кто на него смотрел, почувствовать свою ничтожность. Тьфу. Если продать всё, что на нём, целая деревенька сможет жить месяц.

Но вернёмся к закрытому телу. Возможно, опасается чьей-то пхланг? Зуб даю, что одежда будет с особой защитой от магии, иначе зачем всё это? Произвести впечатление? Да меня, в общем-то, уже впечатлили, чего уж там.

Я смотрела на него, и удивление сменялось угрюмым интересом. Почему он здесь? Что могло заставить его лично прийти в темницу, чтобы увидеть меня? Хочет озвучить дату казни?

– Сойлинг. – Его голос прозвучал низко и властно, эхо разнеслось меж каменных стен. – Ты знаешь, почему я здесь?

Я только приподняла бровь, чувствуя, как мой интерес растёт с каждым его словом. Куда уж мне, ничтожной, что-то знать. Излагай, мой лотос. Хотя больше он похож на павлина.

– Нет, ваше величество, – ответила я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё кипело от раздражения. – Я не знаю, почему вы решили посетить меня лично.

Тишина. Пытается понять, говорю я правду или издеваюсь. Наверное, прежняя Сойлинг и не подумала бы о втором, но сейчас у Танхвы есть серьёзные основания не верить моим невинным глазам.

Император сделал шаг вперёд, его взгляд был пронизывающим и безжалостным.

– Сойлинг, ты была моей дочерью. Я так тебя любил.

О-о-о, началось. Нет, папаша, этим меня не возьмёшь. Кого любят – в тюрьму не сажают. Поэтому завязывай-ка ты с художественным свистом.

Я выжидательно смотрела на него. Это явно шло вразрез с планами Танхвы.

– Кто ты?

– Сойлинг Сопха из рода Вечерних лотосов.

– Моя дочь – нежный цветок. А ты алчная тигрица, жаждущая власти.

– Так хорошие учителя были.

Танхва умолк, уставившись на меня. Да, не ждал. Но уж как есть.

Он прищурился. Левую руку обвило холодное голубое пламя. Оно так трещало и переливалось, что мне стало страшновато. Его пхланг завораживала. Наверное, такая должна была бы быть и у Сойлинг, но что-то пошло не так. И теперь приходится много работать, чтобы сила была хоть немного подобна такой мощи.