Соискупитель

Это зверское преступление попало даже в столичные газеты. Отец Никодим издал брошюру «Мученик Христа ради благочестивый прихожанин Олег С…», где художественно изложил свою версию событий. «Лет через десять, если даст Бог дожить, мы будем требовать у Священного Синода прославления Олега, – заявил он в интервью одному известному журналу. – В наше время с канонизацией затягивать нельзя: мир очень быстро стал вертеться. Уже известно два случая исцеления от тяжёлых болезней у людей, прикоснувшихся к его святому телу, пока оно покоилось в морге во время судмедэкспертизы». Брошюра быстро разошлась, и в скором времени перекладину креста, окроплённую мученической кровью, верующие разобрали на щепки и унесли по домам. А дощечку с надписью «Соискупитель Царя Иудейского» кто-то сжёг, посчитав жестокой насмешкой сектантов над своей жертвой.

*  *  *

Трое членов преступной группировки стояли на отчитке. Им не пришло в голову исповедовать своё деяние в таинстве Покаяния – они не считали совершённое грехом. Они мало что понимали в православии, но верили, что Олег стал соискупителем Христа. Они были правы. Наши мечты всегда сбываются, а желания исполняются, но совсем не так, как думаем мы. Для спасения нашего Господь выворачивает всё по-своему. Олег хотел стать соискупителем и стал им, но не ради себя, а ради Христа. Все истинные христиане, как Симон Киринейский, помогают Господу нести крест Его, а значит участвуют в деле Искупления. Почему не назвать их соучастниками Христа – соискупителями? Разве это противоречит правилам словообразования в русском языке?

 

Конец

НА ТОМ СВЕТЕ

Прелесть есть повреждение естества человеческого ложью. Прелесть есть состояние всех человеков, без исключения, произведенное падением праотцов наших. Все мы — в прелести. Знание этого есть величайшее предохранение от прелести. Величайшая прелесть — признавать себя свободным от прелести. Все мы обмануты, все обольщены, все находимся в ложном состоянии, нуждаемся в освобождении истиною. Истина есть Господь наш Иисус Христос.

Святитель Игнатий Брянчанинов, «О прелести»

Я был верующим человеком, православным христианином. Когда я умер, я, как и следовало ожидать, не исчез. Я знал, что душа человека бессмертна. Я взлетел над своим телом и подумал: как хорошо без телесных оков! Теперь я могу носиться туда-сюда по воздуху, словно птица! Но тут же моё сознание пронзила мысль: я – это я или моя душа? То, что я считал собой, лежало внизу мёртвое. А у того, чем я был сейчас, не было видимых очертаний. Если у меня нет глаз, тогда чем же я вижу? Если у меня нет мозга, чем же я думаю? Я испугался и подумал, что я – это всё-таки не я, а моя душа. Потому что я – это душа вместе с телом, а тело моё воскреснет только в день Страшного Суда.

Я ещё долго висел над своим мёртвым телом, а потом мне это надоело, и я решил: чем бы я не был, надо что-то делать. Я помнил, что у меня в запасе всего три дня, и решил не тратить их на то, чтобы наблюдать за своим трупом. Решив непременно явиться к своим похоронам, я отправился посетить кое-какие места. Сначала я заглянул в дом к своим родственникам: интересно было, чем они занимаются. Но пролетев сквозь стену, я очутился в туалете и столкнулся со своим братом, который тужился на унитазе. Брат страдал запорами. После этого желание понаблюдать за родственниками сразу улетучилось, и я полетел на Афон. Побывать на Святой Горе – моя давняя мечта. Но ничего интересного на Афоне не обнаружилось, и я решил не терять времени и сгонять в Египет. Я хотел посмотреть на святые места, но подумал, что там то же, что и на Афоне, и завернул к пирамидам. После осмотра мумий у меня почему-то возникла мысль навестить президента США. В Вашингтоне была ночь, и я застал президента в постели с какой-то женщиной лет на тридцать моложе его за непристойным занятием. Впрочем, не знаю, может быть, это была его жена, и тогда занятие было вполне пристойным. Я навестил ещё нескольких известных политиков, потом заглянул к папе римскому, плюнул ему в лицо и назвал еретиком. Жалко, он ничего не почувствовал. Потом я слетал в Австралию: давным-давно хотел посмотреть на сумчатых и утконоса в естественной среде обитания. Ещё немного попутешествовав по Земле, я заглянул на орбитальную станцию к космонавтам. Потом слетал на Марс и Венеру и уже собирался отправиться к какой-нибудь звезде, как вдруг почувствовал, что моё время истекло.

Когда я прилетел на кладбище, уже собирались привинчивать крышку гроба. Я попрощался со своим телом, поцеловал его в лоб и даже прослезился в душе, прямо как Господь над гробом Лазаря.