Соискупитель

А с алтарниками тоже беда. Своих-то сынков я пускать в алтарь не стал, боялся, что семисвечник опрокинут. Пришлось взять двух чужих, а отец у них – пьяница. И вот только я отвернусь, они разом к бутылке с кагором прикладываются. Правда, надо отдать им должное, к святым дарам они относились с благоговением, не то, что мои. К святому престолу и святому жертвеннику тоже ни разу не прикасались. Я ведь сразу, как этих бесят в алтарь запустил, сделал страшные глаза, принял самый грозный вид, на который способен, и сказал: «Кто хоть раз прикоснётся к святому престолу или жертвеннику, того Господь Бог сию секунду поразит насмерть электричеством и останется от него только груда пепла!» И отлично подействовало! Правда, они думали, что туда подведён ток высокого напряжения, но это суть дела не меняет… И вот куда я только не прятал бутылку с кагором, всё равно находят! Нюх у них, что ли, на спиртное? Под престол спрятал, в самую глубину задвинул – и оттуда чуть не вытащили, а святого престола не коснулись. Руки-то у них коротки, потому они её ногами стали доставать. Захожу я в алтарь, Петька лежит на животе, а Васька его за переднюю часть из-под престола вытягивает, а в ногах у Петьки бутылка зажата! Я уже тогда советовал им в цирк идти работать. Одно кадило чего стоит! Сказал им какой-то злоумышленник, что его можно «солнышком» разжигать, чтоб быстрее было. Они идут, встанут посреди храма и давай вместе с ним по кругу вертеться! А потом голова у них закружится, координация нарушается, кадило об аналой со святой иконой задевает, горящие угли во все стороны летят, прихожане разбегаются! А я не могу за всем сразу уследить!

Был у меня и другой случай в алтаре: прям перед причастием залезла муха в святую чашу с кровью Господа нашего. Вот вам свидетельство того, что всякая тварь тянется к Богу и желает причаститься! Да только не положено ей. А надобно в таких случаях муху выловить, сжечь и зарыть останки под престолом, дабы они не осквернились. Я-то думал, что она захлебнулась, вынул её, облизал, как полагается, чтобы кровь Господа куда не капнула, положил на газетку и стал причащаться. А она очухалась и полетела. Я давай её ловить, а народ уже скандирует, требует, чтобы его причастили. «Ну, – думаю, – мой выход! Муху потом поймаю, никуда она от меня не уйдёт!» Возвращаюсь в алтарь, мухи и след простыл! Видно, она в какую дырку пролезла аль в Царские врата вылетела, пока я народ причащал! Я схватился за сердце, говорю Петьке с Васькой: «Ловите всех мух, каких найдёте в храме, потом награжу!» Они проявили рвение, десятка два наловили, приходят гордые и на бутылку с кагором поглядывают. Но тут я опять за сердце схватился: мухи на лицо все одинаковые, как освящённую муху от прочих отличить? Думал, по траектории движения – не получилось: моя муха, видно, успела протрезветь. Хотел сжечь всех скопом – нельзя: как я буду нечистые останки с освящёнными хоронить? Выход один! Окунул я их всех в святую чашу, а потом и порешил! Сжёг я их, закопал, на душе у меня стало спокойно, вот и возгордился: рассказал о своём успехе благочинному – похвалиться. А он рассердился сильно и меня дураком обозвал. А что мне было делать с этими мухами?

Дети мои! Если вы служите, будьте внимательны, не зевайте по сторонам, следите за мухами! Иначе одна из них непременно угодит вам в чашу!