Соитие

Преступление простого человека может быть часто непредсказуемым и совершаться в состоянии аффекта, но войны между народами не происходили вдруг, им предшествовали, наращивание арсенала, военная пропаганда внутри страны, и многое другое, что являлось неопровержимым и очевидным доказательством воинственности правительства. Именно в это время, до развязывания войны, велось уничтожение глав правительств.

— А что же сделали с уже накопленным оружием? Как избавились от него? — поинтересовался Аг.

— Международная Организация Миролюбивого Терроризма прежде всего начала следить, чтобы не изготовлялось новое оружие. Сначала правители благородно отказывались от наказания правителей других стран. Они делали это из страха, что и они сами, в виде возмездия, окажутся объектом миролюбивого терроризма.

Правители стали пытаться тайно наращивать вооружение и оказались первыми, кого уничтожила организация. Пример оказался разительным, и новые правители стали осторожнее. Некоторые из них пытались продолжать военные разработки, но под большим секретом. Когда и этих настигла та же участь, совершился поворот в сознании правителей, и они стали вымещать свою воинственность, помогая миролюбивым террористам и предоставляя им информацию о правителях других стран, которые тайно изготовляли оружие, тем самым обрекая их на смерть. Договоры о разоружении стали единственным жизнеспособным для правителей политическим развитием. Избежание подписания этих договоров приравнивалось к преступлению вооружения. Старое ядерное оружие, засылалось в космос, и там оно самоуничтожалось.

— А кто же были палачи, — прервал его Аг, — которые приводили приговор в исполнение?

— Их-то и называли миролюбивыми террористами, — с радостью подхватил Муж, — это были палачи-герои. Люди, которых часто называли фанатиками. А точнее, это люди, которые были готовы отдать свою жизнь во имя цели, почитавшейся святой. Люди, наконец, пришли к пониманию, что если человек, рискуя жизнью, бросается в огонь и спасает ребенка, то это бесспорно считается героическим поступком. Если же человек, рискуя жизнью, спас целый народ от войны, убив злодея, стоявшего во главе народа, не будет ли он ещё большим героем?

— Но кто же совершал все эти геройские поступки? — спросил Аг.

— Группа террористов состояла из представителей крупнейших стран, причем убийство воинственного правителя совершалось террористом, выходцем из этой страны, чтобы у народа не возникало чувство досады, что их правитель, каким бы плохим он ни был, убит чужестранцем.

Разоблачение правителя, отдавшего приказ об изготовлении оружия, предавалось мировой гласности, и тем самым ему предоставлялась возможность совершить самоубийство, чтобы не заставлять террористов брать на себя грех намеренного убийства. Ибо убив, террорист сам становился вне закона как убийца, и он был обязан покончить с собой, поскольку любой, кто намеренно убил, не смеет продолжать жить. Тот, кто решался на убийство, тем самым решался и на самоубийство. Он знал, что его убьют, если он не убьют себя сам. Опасность миролюбивого терроризма была в том, что террорист мог увлечься и стать опасным для людей и выйти из-под контроля великой цели уберечь мир от войн. Поэтому каждому террористу позволялось убить только один раз, чтобы они не вошли во вкус.

Таким образом, чтобы не плодить другого убийцу, то есть того, кто должен будет умертвить его, а потом и себя, миролюбивый террорист разрывал порочный круг убийств с помощью самоубийства.

— Как же все террористы не перевелись? — спросил Аг.

— Никогда не переведутся люди, убежденные в необходимости сохранить мир, даже путем собственной смерти. К тому же тип правителей быстро изменился, когда несколько первых «вояк» было уничтожено, люди, рвавшиеся к власти, быстро поняли, что свою власть они должны использовать, так сказать, в мирных целях.

— Вот вы всё говорите о правителях, а разве генералы армии, полковники, майоры не отдавали команд об убийствах? Что сделалось с ними, их тоже уничтожили? — спросила Лю.