Союз капитана Форпатрила

Старшим аналитиком по Джексону был некий капитан Морозов, уже дважды допрашивавший Айвена ранее в связи с делами его кузена Марка. По опыту Айвена, личный контакт всегда ускорял дело. Морозов также подходил под нынешнюю оценку Айвена «кому-из-них-я-могу-доверять». Айвен обнаружил его восседающим за тем же комм-пультом и в той же комнатушке, что и несколько лет назад, только еще теснее набитой книгами, коробками, распечатками и всякими странными сувенирами. У Морозова была бледная кожа ученого, квадратное костистое лицо и непривычно жизнерадостный взгляд на жизнь и свою работу — СБшники порой бывали людьми со странностями.

Он приветствовал Айвена то ли СБшным салютом, то ли просто взмахом руки и, подцепив ногой, выдвинул ему запасной вращающийся стул.

— Капитан Форпатрил. Рад видеть вас снова. Чем может Департамент по делам галактики помочь адмиралу Десплену сегодня?

Айвен уселся, вытянув ноги между коробок.

— У меня, — он честно не сказал «у нас», — есть запрос по одной необычной персоне, подозреваемой в связях с Джексоном.

Айвен осторожно, но выразительно описал Риш, пока не упоминая имени; в конце концов, она могла сейчас назваться очередным псевдонимом. Давать описание Теж смысла не имело. Айвен подозревал, что во вселенной могут быть целые планеты таких красоток с кожей цвета корицы. А вот Риш наверняка уникальна. «Не надо усложнять».

Морозов напряженно слушал, брови его ползли все выше, а сомкнутые домиком пальцы вжались друг в друга в жесте, который тот определенно позаимствовал у своего прославленного бывшего шефа. Едва Айвен договорил, он произнес «Ха!». Не успел Айвен спросить, что значит это «ха!», как Морозов развернулся к комм-пульту и стал пролистывать файлы быстрее, чем Айвен успевал отследить. Наконец СБшник откинулся на спинку кресла, торжествующе пропел «та-дам!», и над видеопластиной зависло неподвижное изображение.

Айвен завороженно склонился вперед.

— Боже правый! Их же целый сервиз!

Он заставил себя захлопнуть рот.

Перед ним был групповой портрет, официальный, для которого, похоже, специально позировали. Риш, а это была точно она, стояла на одном колене, второй слева. Одежды на ней был самый минимум — золотые трусики и ветвящийся узор из золотой фольги, явно приклеенной к телу: фольга, едва прикрывая другие стратегические точки, поднималась к шее, так что лицо в ее обрамлении казалось диковинным цветком на стебле. Вместе с Риш на снимке было еще четыре женщины и один мужчина. Они слегка отличались ростом и сложением, но все выглядели одинаково худощавыми и гибкими. Одна — белая с серебром, другая — желтая с золотом, третья — тоже с золотом, но зеленая, четвертая сочетала красный с темным оттенком граната, а мужчина был чернильно-черный с серебряным. Шесть лиц, отличающихся, но одинаково совершенных, слегка улыбающихся, безмятежных.

— Кто это такие?

Морозов улыбнулся, как особенно довольный иллюзионист. Айвен должен был признать, что кролика из шляпы тот вытащил преизрядного.

— Их зовут Жемчуг, Рубин, Изумруд, Топаз и Оникс, а вашу синюю — Ляпис-Лазурь. Это знаменитые живые Драгоценности баронессы Кордона. Снимок сделан несколько лет назад.

— Джексонианские генетические конструкты?

— Естественно.

— И что, гм, они делают? Кроме того, что так сногсшибательно позируют.

— Баронесса порой использовала их как украшение интерьера или элемент декора — судя по всем докладам, она была женщиной, умеющей обставить свой выход. На приеме для особо почетных гостей труппа Драгоценностей могла выступить с танцами. Еще их использовали в качестве слуг, и подозреваю, что не только. Они — определенно дживсы.

— Э-э, кто?

— Дживсы. Джексонианское слэнговое слово для обозначения связанного безусловной верностью слуги или раба. Достигается по-разному, психологической обработкой или заложенной в гены склонностью, или тем и другим вместе. Они безраздельно преданы тому, с кем связаны. Говорят, они чахнут, если их разлучить с хозяином или хозяйкой, а порой даже умирают вслед за ними.

Описание звучало несколько похоже на верных оруженосцев кузена Майлза, только отборные ряды этих суровых мужчин смотрелись далеко не так фотогенично. Но эти мысли Айвен оставил при себе.

— Баронесса Кордона? Она имеет отношение к Станции Кордона?

Это была одна из пяти жизненно важных скачковых станций, охраняющих П-В туннели в джексонианском локальном пространстве. Обычно наибольший интерес для Барраяра представляла Станция Фелл, ведущая в Ступицу Хеджена, но и остальные имели не меньшее значение.

— До недавнего времени Шив и Юдин гем Эстиф Арква, барон и баронесса Кордона, совместно управляли домом Кордона и всеми его делами.

— До недавнего времени… Стоп! Гем Эстиф? — имя чистокровного цетагандийца. — Как, черт возьми, такое могло произойти?

— О, это целая история и еще половинка, — в глазах Морозова засветилась искорка энтузиазма. — Как далеко в прошлое мне следует забраться?

— А как далеко она уходит?

— Изрядно — просто на удивление.

— Хорошо, начинайте с давних дел. Но имейте в виду, что меня легко запутать.