— Я бы не так это назвал. Когда он был молодым лейтенантом СБ — кажется, он говорил, что это с ним случилось в двадцать семь… бог ты мой, я сейчас на восемь лет старше! — Айвен Ксав сделал паузу и продолжил свой рассказ: — В общем, тогдашний император Эзар отправил Иллиана аж на саму Иллирику, а туда лететь несколько месяцев, чтобы ему там поставили экспериментальный чип эйдетической памяти. Этот проект типа провалился: каждые девять из десяти подопытных свалились с наведенной шизофренией, поэтому его прикрыли. Но Иллиан оказался тем самым десятым. И с тех пор ему приходилось иметь дело не с одной памятью, а с двумя сразу: идеальной электронной и той природной, что у него была. Эзар, разумеется, умер, и Иллиану понадобилось найти собственное место в жизни — так он стал одним из доверенных людей регента во время мятежа Фордариана.
— Так, а теперь у него случился удар, и… — Теж с трудом пробралась сквозь этот поток устаревшей, неактуальной информации. — После этого что-то случилось с его чипом?
Айвен Ксав откашлялся.
— Вообще-то, с точностью до наоборот. Чип сломался. Его пришлось хирургически удалить. Но мозг Иллиана вроде как… это очень трудно описать, чуть ли не трудней, чем пережить самому — в общем, за тридцать пять лет без малого его мозг подстроился под чип. А когда тот взяли и выдернули, ему оказалось чертовски тяжело приспособиться заново.
— Так что с Саймоном такая штука… такая штука, что он успел привыкнуть к этой своей жуткой абсолютной памяти и теперь иногда несет чушь. Он очень спокойный, и сейчас никогда не угадаешь, что творится у него в голове — впрочем, раньше тоже. Так что, гм… делай скидку на это обстоятельство, ладно?
Теж попыталась разобраться. Значит, он беспокоится, чтобы любовника его матери не обидели? Причем не только в том смысле, как это отразится на самой матери. Айвен, похоже, тревожится о самом Саймоне Иллиане. Это было… неожиданно.
А Иллиан теперь приходится ей… приемным свекром? И воспримет ли он как приемную невестку саму Теж? Неясно, насколько у них с Айвеном Ксавом близкие отношения. Но, похоже, живая легенда находится в своего рода медицинской фазе затмения. Ох, уж эта старость. Говорят же, что барраярцы стареют быстрей инопланетников.
Все это было ужасно любопытно. Предложи им вдруг неизменный Кристос сбежать с этого грядущего свидания с судьбой, Теж еще подумала бы.
Наконец они остановились у очередного жилого небоскреба, возвышающегося на речном берегу. Оттуда должен открываться еще более потрясающий вид.
— Ты в этом доме вырос? — поинтересовалась Теж, когда машина въехала в очередной подземный гараж.
— Нет, мать переехала сюда недавно. Оба верхних этажа — её. Раньше она жила в доме более ранней постройки и намного ближе к императорскому дворцу. Если я и вырос где-то, то можно считать, что там.
— Милые квартирки, — пробормотала Риш, пока прозрачная лифтовая шахта несла их вверх мимо одного элегантно обставленного вестибюля за другим. — А что, верхние этажи стоят дороже?
— Понятия не имею. Она — владелица этого здания, так что вряд ли платит за жилье, — он сделал паузу и добавил: — Старый дом она тоже за собой оставила, — еще пауза. — И тот дом, где живу я. У нее есть управляющий, который присматривает за всей этой недвижимостью.
Интересно, подумала Теж, не следует ли считать леди Элис Форпатрил малым Домом саму по себе?
Лифт выпустил их в очередной вестибюль, и Кристос провел гостей в двустворчатую дверь, гладкую и покрытую тонкой инкрустацией. За ней был холл с ковром, украшенный зеркалами и живыми цветами, а дальше — просторная гостиная. За ее широкими, во всю стену, окнами открывалась закатная панорама столицы под покрытым тучами небом — город был до самого горизонта усыпан огнями, точно бриллиантами на бархате.
У дальней стены стояла под углом друг к другу пара удобных кресел, и там сидели мужчина и женщина. Оба встали и шагнули вперед, едва Кристос объявил:
— Миледи, сэр — лорд Айвен Форпатрил, леди Теж Форпатрил и мадемуазель Ляпис-Лазурь, — он поклонился и вышел, одним махом ловко доставив пленников в назначенное место и покинув поле боя сам.
Теж удалось узнать эту пару по тем разнообразным видеозаписям, что она не так давно просматривала. Хотя, как обычно, вживую люди были чуть другими, чем на снимках: запах, звук, осязаемость меняли образ. А присутствие этих двоих было по-настоящему
Леди Элис была немолодой уже женщиной тех неопределенных лет, которые можно назвать