Союз хищников

– Джо был у них под колпаком. Я уверен.

– С чего ты взял?

– Он постоянно говорил о них.

– О ком это?

– Я не знаю! Он никогда не называл их по имени! И… и он взял с меня слово.

Борясь с нерешительностью Питбуля, Алексис наклонил голову, сделал взгляд еще более грозным.

– На самом деле он заставил меня поклясться. Под угрозой.

– Угрозой чего?

Наркоман с трудом сглотнул слюну. Он обратил свои темные зрачки к жандармам, как бы прося о помощи.

– Он сказал, что, если я не стану это делать, они придут и заберут меня. И мне будет больно.

– Кто придет? Что ты должен делать?

– Поддерживать свет.

Питбуль попытался встать, но ему мешали наручники. Алексис взял его под локоть, помог подняться. У парня прощупывалось каждое ребро грудной клетки.

Панк медленно прошел в комнату возле лестницы и указал на тяжелую доску, прислоненную к стене.

– Отодвиньте ее, – сказал он.

Алексис отодвинул доску и с трудом нащупал края двери без ручки: из-за граффити их почти не было видно. Подцепив край ногтями, он открыл дверь и увидел то, что когда-то было ванной. Плитка, сбитая почти везде, мерзкая грязная ванна, дыры вместо унитаза и раковины.

Несколько десятков свечей медленно догорали, согревая комнату.

Свечи были повсюду. На полу, на малейшем выступе.

Там, где раньше висело зеркало, виднелась пожелтевшая стена.

И на ней – огромный красный символ.

*е.

Дрожащий голос Питбуля зазвенел, перекрывая завывания ветра:

– Это какая-то религия. Он приказал мне жечь свечи, пока я жив. Иначе они придут и будут меня мучить. Это гребаная религия. И они ее фанатики.

8

Дети с криками гонялись друг за другом, тряся игрушечными пистолетами. Казалось, они не замечали холода. Они играли в войну, несмотря на все протесты родителей, играли так, словно это было сильнее их, и сейчас, воскресным утром, когда осеннее солнце изо всех сил пыталось согреть землю, эта природная потребность заполонила всю центральную аллею Ботанического сада, расположенного в самом сердце Парижа.

Летиция Дабо, высокая блондинка с волосами, собранными сзади лентой, обняла своего мужа Сеньона.

– Почему у тебя всегда такие… странноватые идеи? – спросила она.

– Странноватые? – переспросил басом великан.

– Например, есть мороженое в стужу или водить детей гулять в парк в сибирские холода! Я предлагала то же самое три недели назад, когда была хорошая погода, а ты сказал, что тут скучно!

– Только дураки не меняют своего мнения. Посмотри на детей! Им нужно было выплеснуть энергию.

Натан и Лео, близнецы-метисы, бегали среди другой малышни. Спонтанно образовался целый клан. Девочки сами потихоньку отошли, чтобы найти игры поспокойней. А тут все вопили, смеялись, обменивались всякими игрушками, пластиковыми пистолетами, иногда по-дружески мутузили друг друга, а потом радостно «убивали» под настороженными взглядами девочек, обсуждавших кукол или готовку.

«Да уж, много еще придется поработать пацифистам и феминисткам над изменением поведения человека! Оно постепенно стало частью его генов, – подумал Сеньон, наблюдая за происходящим. – Интересно, – спрашивал себя жандарм, – был ли человек от рождения инстинктивно жесток, склонен к войне, скор на убийство, благодаря чему поднялся на вершину пищевой цепи, или же он стал жестоким по мере развития цивилизации, помечая свою территорию, подчиняя других, все более входя во вкус собственности и власти? Было ли насилие присуще человеческому роду или стало результатом поведенческой эволюции? Ведь ни один живой организм до сих пор не вел массовую войну против большого количества себе подобных, не стремился к истреблению другого, да еще и представителя той же расы».

Сеньон очнулся от размышлений, увидев, что Летиция заговорила с соседкой по скамейке. Ну, теперь у них беседа минут на десять, не меньше.

Удачный момент. Он засунул руку под пальто и нащупал картонную папку. Он нагнулся к жене:

– Детка, пойду поищу туалет – ты присмотришь за малышами?

Он поцеловал ее в лоб и смылся.

Иногда он винил себя за то, что привирает жене. Не обо всем ей рассказывает. Но реакция жены бывала непредсказуемой. Так что иногда приврать по мелочи не страшно. Да она и не поймет, даже если ей все рассказать. Он и так в последнее время нечасто появляется дома… А тут еще в разгар семейного досуга хочет улизнуть, чтобы поработать сверхурочно, пусть и совмещая работу с детьми… Летиция такого не простит.

Он заранее посмотрел маршрут в интернете и легко ориентировался между аллеями, огибая здания Музея естественной истории. Он все подготовил. Краткая пояснительная записка, ксерокопии досье, заключение одонтолога и, главное, рисунок следа челюсти, сделанный экспертом. Сеньон приближался к своей цели – галерее сравнительной анатомии. Он узнал старый фасад из красного кирпича, напоминающий церковь. Поспешно вошел в холл и, предъявив служебное удостоверение, спросил у администратора, где можно оставить папку с документами для одного из профессоров музея. Невысокая дама с иссиня-черными волосами знаком пригласила его следовать за ней и повела в коридор, закрытый для публики.