Союз летящих (СИ)

   В Германии как раз пробило полночь. Алейн переместилась в лабораторию профессора Лонке. Несколько секунд она осматривалась. Затем подошла к шкафу, где хранились препараты, в том числе, имипрамин. На завтра было назначено начало первой серии опытов.

   Алейн протянула ладони к шкафу и закрыла глаза. В коридоре что-то отдаленно звякнуло, Алейн отметила, что это охранник у входа положил ключи на тумбочку. Неважно. Сосредоточиться. Она замерла не дыша.

   Имипрамин в ампулах превратился в воду.

   Первая часть работы была сделана. Алейн вернулась домой. Снова уселась в кресло, глядя на изображение Дьена на простом листе бумаге, карандашом.

   "Аленькая", - позвал Дьен, жестокий диктатор с планеты Монрог.

   "Я здесь, Денюшка. Я здесь".

   "Я смотрю, у тебя опять работа в разгаре".

   "А что делать? Завтра Лонке начнет опыты. Через полгода сконструирует первый образец нейротронного оружия. Помнишь, как это было на Венаре, на Иирте? Не хватало еще, чтобы на Земле..."

   "Да, я помню. Все верно. Боюсь только, что пальцем ты не удержишь наводнения..."

   "Я не так глупа, мой друг..."

   Лаборатория Лонке в мире почти уникальна, никому другому еще не удалось так близко подойти к его результатам - да честно говоря, это направление и не считалось перспективным.

   Алейн понимала, что единственная возможность - заставить Лонке вообще переменить ход мысли. И она ведь не зря сблизилась с доктором Клаусом.

   "А что там у тебя? - спросила она вдруг тревожно, - Ты никогда не открываешься мне. А ведь тебе намного тяжелее".

   "Я просто боюсь, что ты не выдержишь этого. Ты... Аля, ты слишком еще маленькая. Молодая. Этот Айри чуть не доконал тебя".

   "Мне кажется, я теперь смогу выдержать больше. Однажды мы перестанем быть с тобой тейрин, Дьен. Так ведь будет не вечно. Я стану тебе эльтар".

   "Это тебе мешает? То, что ты - моя чила?"

   "Нет. Мне это приятно. Я хочу быть кем угодно для тебя. Подругой, дочерью, сестрой, любимой, птицей в твоих ладонях, или твоим убежищем, твоей крепостью, или камушком на цепочке у тебя на груди. Твоим щенком, твоим кэриен. Кем захочешь. Мне все хорошо, лишь бы с тобой".

   "Ах, Аленькая... какая ты светлая, какая милая. Ты для меня - свет мира, вот кто ты".

   "Ты... рискнешь мне показать?"

   "Если хочешь. Я боюсь только повредить тебе".

   И он на секунду приоткрыл сознание. Так, как это делают эльтар - равные друг другу тайри, полностью открытые друг для друга.

   У Дьена вообще оставалось в Союзе не так уж много эльтар.

   Поток образов, как неумолимая железная лавина, хлынул в сознание Алейн. Она вся сжалась, стиснула кулаки - она видела темные коридоры, топот ног, чьи-то руки - кажется, детские руки - хватающие оружие. Она слышала оглушительный треск перестрелки, и грохот боя, чей-то отчаянный крик, потом все смешалось, и она увидела трупы на земле, трупы, трупы, мерзкий запах крови, мертвые дети, подростки; потом все смешалось, и она увидела некое собрание в стеклянном дворце, самодовольных, жирных мужчин, роскошно одетых, и коснулась их сознаний, и ее едва не вывернуло от этого - мужчины решали, сколько людей и когда послать на смерть, и на возвышении перед ними сидел спокойный, бледный Дьен, и управлял этим жутким собранием...

   "Да, - выдохнула она, - пока хватит".

   "Я же говорил, это слишком для тебя".

   "Но это ничего. Я научусь, Дьен. Постепенно. Я привыкну. Ты не думай, я сильная, я все могу".

   "Милая, я знал это, когда ты была еще лока-тайри. Но сколько же можно тебе быть сильной? Я не могу уже на это смотреть".

   "Дьен, мы с тобой - мы очень сильные. Я, может быть, и нет. Но с тобой - да. Мы с тобой все выдержим. Мы сможем И мы опять будем вместе".

   Мартин лежал молча, глядя в белый потолок больничной палаты.

   Он ни с кем не разговаривал с тех пор, как его привезли сюда. В Германию. Сестры говорили по-немецки, с ним обращались приветливо, ласково, как с обычным больным. Врач осмотрел его вчера, сказал, что у него, очевидно, последствия старой травмы, но сейчас мозговое кровообращение полностью восстановлено. Ситуация не совсем ясна, возможно потребуется консультация психиатра. И конечно, лечебная физкультура - он должен научиться двигаться заново.

   Мартин ничего не ответил. Он хотел спросить врача об Индии, о том, когда его привезли сюда, но - не мог. Просто не мог. Не мог и отвечать на вопросы.

   Он медленно выстраивал в мозгу непрозрачную стену, капсулируя нечеловеческие воспоминания своего недавнего бытия.

   Он еще помнил спасение. Какие-то люди... чем-то странно похожие на Аманду - такие же красивые, с добрыми, сияющими глазами - возились вокруг него; его вынули из огромного прибора, напоминающего саркофаг, уложили на постель; за ним ухаживали, кормили с ложечки, меняли памперсы - он чувствовал позывы, но не мог сам попроситься в туалет.

   Потом он заснул - а пришел в себя уже в этой, обычной немецкой больнице.

   Страшно было спать. В сне он снова возвращался ТУДА. Мартин старался не спать как можно дольше, топорщил веки, массировал акупунктурные точки на пальцах и ушах - но все равно засыпал неизбежно. Чтобы через час проснуться от собственного вопля...