Союз нерушимый

— Дорогие товарищи! Кораблестроители и краснофлотцы! От лица партии и Советского правительства, от всего Советского народа — огромное вам спасибо! Спасибо за труд ваш, равный ратному, за терпение и настойчивость в достижении поставленной перед вами цели. Сегодня мы производим спуск на воду грозного боевого корабля — первенца нашего Советского океанского флота. Корабля, равного которому, в настоящее время, нет на просторах мирового океана. Корабля, которому суждено стать флагманом ударного соединения. Да, мы вынуждены тратить огромные деньги на создание нашей армии и флота. Деньги, которые можно было использовать на создание домов и больниц, детских садов и домов культуры, театров и парков, для повышения благосостояния всего нашего великого народа. Вынуждены!

Фрунзе сделал паузу, словно задумался, говорить ли дальше то, что собирался. Наклонился вперед, отершись руками на края трибуны, и намного тише, но мощные громкоговорители разнесли его слова надо всей заводской площадью, по всем помещениям линкора и цехам завода, продолжил.

— Западные державы, страны бывшей Антанты, никогда не потерпят существования мощного самостоятельного государства, правопреемника Российской империи. Нашего Советского государства. Успехи нашей страны пугают их до ночных кошмаров. Западная цивилизация зашла в тупик. Она может развиваться только путем грабежа народов, природных богатств и ресурсов. Их экономика постоянно требует новых рынков сбыта. Существование нашей страны для них невыносимо, ибо мы идем по другому пути, пути создания духовных ценностей, а не только материальных, путем совершенствования человека, а не его отупения и оглупления. Мы продолжаем традиции великого Русского народа. Страна Пушкина, Толстого, Гоголя, Ломоносова. Страна, давшая миру десятки выдающихся философов и художников, математиков и поэтов. Страна несметных природных богатств и огромных территорий. Она всегда вызывала и вызывает чувство зависти и страха. Ни разу за всю свою историю Россия не вела захватнических войн. Мы всегда защищали свою землю, свой дом от иностранных грабителей. Но не зря в народе ходит поговорка — «На воре шапка горит» — эти международные воры в законе изо всех сил пытаются навязать всему миру миф о советской угрозе. Россия и Советский Союз никогда не были агрессорами и не будут. Но мало дать отпор зарвавшемуся врагу. Его надо гнать до его собственного логова и там добить. Добить так, что бы у него и мысли не могло возникнуть вновь напасть на нашу Родину! И ваш героический труд по созданию флота служит делу защиты Родина. Даёт возможность нашей Советской (вот оно и вырвалось!) армии и Военно-морскому флоту разгромить врага везде. В любой точке Земного шара! Откуда бы он ни выполз! Да здравствует наше великое государство! Наш великий советский народ! Народ труженик! Народ созидатель!

Фрунзе выпрямился и вскинул правую руку к козырьку фуражки, отдавая честь всем присутствующим на заводской площади. В ответ площадь буквально взорвалась громом рукоплесканий и криками «ура». Директор завода взмахнул рукой, в доке открылись кингстоны, и потоки морской воды стали стремительно его заполнять. Над заводом и площадью установилась напряженная тишина. Прошло десять минут, и огромный корабль вздрогнул и приподнялся над удерживавшими его кильблоками. Еще несколько минут, и гигантские створки дока медленно разошлись в стороны, открывая кораблю путь в родную для него стихию. В это момент Надежда Попова, бригадир маляров, с силой метнула бутылку шампанского. Громкий хлопок, и по свежее окрашенному борту расплылось пенистое пятно. «Ура» звучало не переставая. Над площадью взлетали вверх кепки и рабочие шлемы. Красавец линкор отправился в свой первый путь, пока с помощью портовых буксиров. Предстоял еще длительный период отладки оборудования, пробная прокрутка винтов, потом выход на ходовые испытания и учебные стрельбы и только после окончания этих процедур сдача корабля флоту. Но все равно, момент был волнующим, и многие рабочие украдкой вытирали непрошенную слезу. «Российскому флоту быть!» — говорил в свое время Петр Великий. «Советский флот есть!» — мог бы ответить ему сейчас Фрунзе.

Пантюшин

Странная угловатая конструкция, установленная на четырехколесном шасси, дёрнулась и замерла. Потом внутри у неё что-то загудело и она начала медленно поворачиваться, пока не остановилась в одной ей понятном положении. Похожие на длинные и узкие уши антенны по бокам конструкции качнулись и провернулись, установившись под углом одна к другой. Через некоторое время внутри конструкции раздалось тихое бульканье и шуршание. В маленьком павильончике, от которого к конструкции тянулся толстый ребристый кабель, замерцал бело-голубым светом квадратный экран индикатора. Наступившую внутри павильона, куда набилось человек пятнадцать, мертвую тишину нарушал только шорох вентиляторов охлаждения и пощелкивание невидимых за панелями реле. Наконец, оператор в гарнитуре с микрофоном, застывший с напряженным лицом перед экраном, хриплым голосом не сказал даже, каркнул: