Союз нерушимый

«Это что еще за хрень»?! Говорят, что мысль опережает действие. Возможно, когда сидишь в мягком и удобном кресле, и вдруг возникает мысль, что «надо бы встать, пожалуй». Но не в случае, когда тело натренировано на инстинкты и рефлексы и представляет собой одну сплошную «собачку Павлова». Мысль еще не успела оформиться, как тело уже среагировало и метнуло себя в спасительный полумрак ближайшего угла. А среагировало оно на слишком резкие и агрессивные для обычного разговора интонации. Прижавшись к шершавой стене дома, Слащёв прислушался. Способность к языкам, возникшая после переноса и являвшаяся следствием усилившейся памяти, позволяла довольно быстро овладеть практически любым разговорным языком. Ну, может быть, с японским и китайским возникли бы некоторые проблемы, но пока особой нужды в них не возникало. А уж про «машинный» английский и говорить нечего — пару-тройку дней и готово. Поэтому сейчас Слащёв понимал большую часть того, о чем говорили невидимые ему собеседники. И это ему сильно не нравилось. Мало того, английские слова были скорее средством «взаимопонимания», поскольку звучали они среди знакомой ему мелодичной итальянской речи. А вот второй язык он сразу определить не смог — лающе-шипящий и какой-то гортанный. И только когда разобрал произнесенное с презрением «шабесгой», всё стало понятно. «Вот повезло, блин. В гангстерские разборки вляпался. Ну что за страна такая поганая, эти САСШ?! Вечно выродят какое-нибудь непотребство, назовут «достижением цивилизации» и выплюнут на страдания человечеству. Впрочем, каковы хозяева — такова и страна. А кто нынче в САСШ хозяева? То-то и оно. От них и вся зараза». Ход мыслей был прерван грохотом барабанных «томсонов», звоном стекла и звуком раздираемого пулями металла. Через минуту в наступившей тишине раздались хлопки пистолетных выстрелов. «Добивают, суки». Выскочившего прямо на него молодчика с характерной семитской внешностью Слащёв скорее почувствовал, чем увидел. Рывок, захват, хруст шейных позвонков и мертвое уже тело сползает по стене на мощёный и загаженный тротуар. Чтобы выпавший из рук пистолет-пулемет не звякнул о камни, пришлось подставить под него ногу. За стеной послышались звук мотора и хруст шин по битому стеклу. Потом всё стихло. «Так, пора сваливать. И как можно быстрее, у нас другие дела». Но уйти просто так, словно ничего не произошло, оказалось не в натуре Александра. Ввязываться в разборки с копами, которые рано или поздно, причем скорее поздно, чем рано, приедут — очень непрофессионально для диверсанта. Это с одной стороны. Но с другой стороны, нужно самому увидеть и понять, как вся эта муть зарождалась. Ведь он не забыл, как в «то» время мальчишки — подростки копировали гангстерскую плесень, романтизированную Голливудом. «Крестный отец», «семья», «мафиозо»… Тьфу ты, прости господи!

Слащёв осторожно выглянул из-за угла. Стоящий у дальней глухой стены автомобиль напоминал дуршлаг, вокруг которого валялись, иначе не скажешь, изломанные пулями тела. В воздухе отчетливо чувствовался запах сгоревшего пороха. И крови. Стараясь не наступать в кровавые пятна, Александр осмотрел трупы. Люди были застигнуты врасплох, они не ожидали предательства, они приехали договариваться. Договорились… Действительно итальянцы, во всяком случае, внешне очень похожи. И было понятно, что умирали они не просто так, как скот на бойне. У некоторых в руках он заметил пистолеты, которые они успели достать, но не успели воспользоваться. Хотя, почему не успели? Итальянцы не умерли безответными жертвами — у дальней стены корчилось еще одно тело, которое Слащёв сразу не заметил. «Во бля. Соперников добили, а своего раненного бросили, ерои. Ну, пойдем, глянем». Определить национальную принадлежность раненного труда не составило. И он очень был похож на типчика, «отдыхающего» за углом, только прыщей на роже было больше. У него были пулями перебиты ноги, видимо кто-то из итальянцев стрелял, уже упав на асфальт двора. И было очевидно, что умирал он от пули в голову, которой его хотели добить. Свои же. Где-то далеко раздались сирены полицейских машин. «Всё, вот теперь точно самое время сваливать. Но сперва поможем итальянцам сократить разрыв. Пусть хотя бы пять к двум будет». Он наступил ногой на горло раненому боевику и подождал, пока тело не перестанет дергаться. Потом быстрым шагом вышел на параллельную улицу и направился к дому, в котором его давно уже ждали.