Союз нерушимый

Но Кириченко вдруг стал вести себя, будто мы партизаны, а он — гаулейтер Кох. У вокзала москальские солдаты сожгли из танковых огнеметов бунтующий народ — есть ли более наглядное доказательство, как Москва относится к мятежникам? А в Жулянах весь день садились самолеты, и в Борисполе тоже, и по железной дороге сюда, наверное, уже спешат войска — «а вешать будем после», ну какие переговоры с тем, кто завтра будет мертвецом? И все москальские чиновники, на которых у ОУН был выход помимо Кириченко, вдруг стали глухи и немы, они или избегали встреч, или оправдывались, что не могут ничего сделать, ссылаясь на волю Москвы. Значит ли это, что Сталин принял окончательное решение — никаких соглашений, лишь война на истребление? И вся политика Шухевича и его, Кука, потерпела полный и окончательный крах? А ведь этого ему не простят — тут же вспомнят, что ОУН(Б) изначально не признавала никаких компромиссов с существующей властью! Кого тогда сделают ответственным за киевскую авантюру? Ведь и Шухевич с охотой его, Кука, сдаст! Когда майдан недоволен — атаман теряет власть. И хорошо, если не жизнь.

Ты зраднык! Боивка приговорила тебя к смерти, как ворога украинского народу. Хлестнет удавка вокруг шеи — и все.

Все пошло вразнос — с приездом москальской сучки. Сначала бесследно исчезает Витковский, посланный с ней разобраться. Затем взрыв на базе «жандармерии»… а ведь почерк похож на тот, что было этой ночью! Налет на штаб 444го куреня совершено не походил на обычную войсковую операцию! Сведения еще собираются — но по докладу от СБ, выходило, что нападавшие, бесшумно сняв часовых, проникли в здание, так же тихо вырезали спящую охрану, двадцать человек, поднялись на второй этаж и стали убивать сонных штабных. Там были двое эсбистов, с немецкой подготовкой, очевидно, один успел выстрелить — и за одну-две минуты ночные гости сумели исчезнуть, погиб куренной-444 Воробец «Верещака» со всем своим штабом, и что хуже всего, бесследно исчез Клячковский «Клим Савур». После чего больничный корпус расстреляли из пушек, сотня из 444 куреня погибла почти вся. Кук знал, что такое «рысь» — но в киевском гарнизоне не было частей, имевших это на вооружении! И если к пропаже «Змеюки», точно было установлено, не было причастно киевское НКВД и госбезопасность, то чья работа была на этот раз?

А если сучка и подняла тревогу? Есть обрывочные сведения, даже слухи, что в штабе на Владимирской горке командует она, а не Кириченко. То есть, ее власть и полномочия выше, чем у Первого Секретаря? Достаточные, чтобы настолько быстро привести в действие громоздкую государственную машину? Двадцать первого вечером был его, Кука, разговор с сучкой, а уже на следующий день к обеду в Киев прилетел Ватутин, арестовав Герасименко? А приказ о повышенной боеготовности гарнизона и разоружении призывников с запада, тоже ведь из Москвы днем пришел! При том что военные могли пересечься с Партией лишь на самом верху. Но тогда, или сучка ни при чем, или Кириченко оказался прав, и она действительно ППЖ, но только не Пономаренко, а кого? Берии, по слухам ставшего вторым человеком в СССР, и вроде бы, любителя женского пола? Или даже Самого… да нет, не может быть, она бы тогда с такой охраной и свитой приехала? Хотя, а отчего бы и нет — ведь любовница не жена? Но та, которой абсолютно доверяешь. Пробившаяся наверх своим талантом и умом — разговор с ней был коротким, но вот не показалась она похожей на красивую дурочку! Пожалуй, такая могла бы — быть разъездными глазами, а если надо, то и голосом своего хозяина.

Всего лишь версия — но наиболее логичная. Ведь москали все же не ждали выступления, иначе подвели бы войска заранее, а еще вернее, арестовали бы всех прямо в ЦК. Выходит, что он, Кук, своим разговором, и приказом Витковскому, запустил механизм? А сучка реагировала, как подобает оскорбленной и напуганной женщине, для начала предъявив свои подлинные полномочия Первому Секретарю, а затем, вот интересно, что она наговорила, что ее московский сюзерен принял такие меры и настолько быстро?

Кук считал себя знатоком женщин. И знал такую особенность их психики: если мужчины обычно разумны в своих поступках, то женщина, задетая за личное, может мстить даже себе в убыток, пойдет до конца, даже если это ей не нужно, по большому счету. Неужели Витковский и его хлопцы успели… тогда понятно, отчего такая ненависть! Или не только ненависть — как отнесется ее господин к измене, пусть и невольной, захочет ли дальше потреблять подержанный товар? И она это отлично понимает!

Но как же она сумела справиться с Витковским и парой опытных боевиков? Так надо думать, хозяин не отпустил бы ее одну, без прикрытия! Должна быть группа, и вряд ли большая — тоже сходится, сколько «фронтовых друзей» было в ресторане? Те, кто могут подчинять себе, если надо, и армейские части, и ГБ — но сами к местному ГБ отношения не имеют.